Прививка против любви

Пётр Николаевич превосходил своего оппонента в росте, но тот имел преимущество в возрасте – ему было не более сорока лет. Что делать, если этот фрукт так и не расколется? Дядя Петя лихорадочно соображал. Неужели придётся применить крайнее средство?

Он ещё раз тряхнул незнакомца и потребовал ответа. Но тот неожиданно ударил его в пах. Дядя Петя вскрикнул, но своих цепких рук не разжал. Немного отдышавшись, он нанёс ответный удар. Гость упал, корчась от боли. Воспользовавшись передышкой, дядя Петя достал из заднего кармана брюк пистолет и приставил дуло к носу своего обидчика.

– Так будешь говорить или нет? Для начала давай познакомимся. Пётр Николаевич, рецидивист с большим стажем, – представился дядя Петя, не выпуская из рук пистолета.

– Виктор Иванович Грушин, единожды судим, – покорно ответил гость, – я всё скажу, не бейте. У меня семья. Моя банда меня выдала ,и я в розыске.

– Ах, вот оно что… Значит, я о тебе уже слышал. Я думал, ты авторитет, а оказалось, что мелкий жулик. Так это ты, подлец, убил Андрея?

– Что вы, я не убийца. Он жив и здоров.

– Значит, похитил?

– Я его не похищал, я с ним договорился.

– Что за чушь ты несёшь? Ну-ка рассказывай толком, – дядя Петя пытался угадать, в чём тут суть, но слова Грушина не укладывались в его логику.

– Мы специализировались на краже автомобилей и добились в этом деле неплохих результатов. Но однажды не рассчитали и увели “десятку” во дворе, где живёт моя тёща. Та в слёзы: это же сын моей подруги, росли с ней вместе, верните машину! А я человек не злой, я женских слёз не люблю, да и жену свою Анжелику обожаю. Она меня четыре года ждала! Представляешь, баба какая! Как же мне тёщу не уважать, если она такую дочь воспитала! Ну, я приказал браткам: машину вернуть, ошибочка вышла. И только потом узнал, что угон-то уже в милиции зарегистрирован. Тут я прокололся! Если бы раньше знать, никакой машины твоему племяннику не видать!

– Это ещё как сказать! – резонно заметил дядя Петя, – давай дальше рассказывай.

– А Андрей – он единственный из пострадавших знает о моём существовании, – продолжал Виктор Иванович, – остальные не знают, не ведают о нашей банде, ни одну машину менты не нашли – вот как работаем! И сигнализация нам нипочём – мы её чирк!..

Вор самодовольно улыбнулся, погладил себя по волосатой груди и мечтательно уставился в окно, видимо, вспоминая счастливые времена.

– Ближе к делу, гражданин. Мечтать потом будешь, в тюрьме.

– Ты же обещал меня отпустить?

– Пока условия договора не выполнены, никуда ты от меня не денешься, – невозмутимо заявил дядя Петя.

– А я что делаю? Выступаю перед тобой целый час, – возмутился Грушин.

– Ближе к делу, говорю.

Виктор Иванович сник, довольная улыбка исчезла, и он глубоко задумался, не торопясь продолжать разговор. Пётр Николаевич так же сверлил его взглядом, хотя он уже поверил, что Андрей жив.

– Когда братков взяли – за ними, видимо, давно следили – я понял: ещё день другой, и придут за мной, – сказал, наконец, Виктор Иванович упавшим голосом, – и что же: Анжелике опять меня ждать? Теперь уж не четыре года дадут…

– И ты решил спасти свою семью, отыгравшись на другой?

– Чего это ты? Я никого не убил, не изнасиловал. Я ему культурно сказал: ты должен сгинуть, пока идёт следствие. Иначе вызовут на допрос в качестве свидетеля – и ты расколешься. И про тёщу мою, и про Анжелику расскажешь, а там и до меня доберутся. Он же у вас адвокат, страж порядка, говорят, и человек порядочный. Уголовника покрывать не станет. Вот мы с ним и договорились – он в заточение, а я – в бега.

– И он добровольно отправился в это самое заточение?

– Добровольно не захотел. Пришлось его слегка сбрызнуть из баллончика и в машину затолкать. Потом – дело техники. Наручники, кляп…

– Ах ты, сволочь! Если бы не племянник, задушил бы я тебя вот этими руками, – и дядя Петя так сжал ладонь рассказчика, что тот вскрикнул и испуганно посмотрел на него, – быстро показывай, где эта берлога, иначе пеняй на себя.

– Это не берлога , а квартира в Москве. Её недавно приобрёл мой друг, там никто не живёт, даже жена о ней не знает. Отличные условия: еда в холодильнике, горячая вода, телевизор… Только телефона нет. И этаж двенадцатый – из окна не выпрыгнешь.

– Так почему же ты не разрешил ему дать знать родным? Они же не знали, что думать.

– Нет уж! Исчезновение должно быть натуральным, чтобы родственнички все пороги оббили! Иначе нет смысла…

– Умный ты очень, только чего добился? Вот возьму тебя за грудки, трахну об стенку, а потом сдам в милицию.

– Тогда племянника не найдёте.

– Вставай, деятель, пошли. Теперь нас двое, не вздумай убежать.

– Так поздно уже, Пётр Николаевич, десять вечера. Может, завтра? – взмолился Грушин.

– Нет, дорогой, отсрочка тебе не положена. Едем сейчас, пока электрички бегают. Одевайся!