Привкус хрома

Акутагава провел всю ночь бесцельно блуждая по улицам Детройта. Он заглянул в парк, вслушиваясь в размеренный шелест листвы под тёплым летним ветром, выпил несколько стаканов кофе, впервые экспериментируя с сиропами, которые прежде старался избегать, попытался перекусить якитори, но съел только два кусочка курицы — еда в него не лезла даже несмотря на голод. Ему хотелось в последний раз взглянуть на жизнь — через призму человека, приговорённого к смерти — и побыть наедине с собой. Находиться сейчас рядом со своей семьей было бы невыносимо: видеть их лица, слышать их голоса, ощущать их присутствие рядом и знать, что это все в последний раз, что он «уедет в командировку» из которой уже никогда не вернётся. Ясубицу через пару дней сообщит, что Акутагава вместе с отрядом пропал без вести, ведь подобное происходит с солдатами корпорации ежедневно. Кого-то убивают, кого-то похищают, кто-то даётся в бега; его жизнь всегда была сопряжена с высоким риском, поэтому Алиса в конечном итоге сможет принять его исчезновение, как принимала страх во время каждого его вызова на задание. Если его нейрокарту действительно удастся перенести в чужое тело, возможно когда-нибудь он вернётся к семье и попытается все объяснить; но может быть и нет, может быть он просто будет наблюдать за ними со стороны как безликий ангел-хранитель, ведь цифровая копия едва ли сможет заменить настоящего человека. Ясубицу сказал ему, что нейрокарта не способна к формированию новых устойчивых нейронных связей — вместо них она обрабатывает информацию с помощью искусственного интеллекта, используя алгоритмы лишь приблизительно схожие с индивидуальным образом мышления носителя. Поэтому, пока есть возможность мыслить своим умом, ему нужно было создать последние нейронные связи, своеобразные директивы, от которых затем будет отталкиваться его копия. И первое, что он хотел бы запомнить: не приближаться к своей семье без необходимости.

Утром он вернулся домой. Помылся в холодном душе, аккуратно сложил одежду и тихо, стараясь не нарушить чуткий сон Алисы, прошел на балкон. Уже было около шести часов, но из-за пасмурной погоды солнце так и не пробилось сквозь плотные тучи; оно высвечивало их изнутри будто бы подтапливая, отчего небо растекалось по городу полупрозрачной, монохромной серостью. Наверное, ближе к вечеру пойдёт дождь. Акутагава отодвинул электросамокат Акиры и плавно сел на пол, подогнув под себя голени и разместив ягодицы на пятках. Шрамы на ногах еще не зажили, так что поза сейдза ощущалась довольно болезненно. Несколько раз вдохнул воздух полной грудью, успокаивая тело. В распаленном от недосыпа и тревоги разуме одна за другой проносились мысли: не дёрнет ли моя рука от страха когда я буду держать танто думая о Алисе как сейчас когда она сладко спит в постели не ведая о моем конце так внезапно и легко и бесповоротно как шагнуть за балкон мир теперь ощущается невесомым и искусственным пустым от самого себя форма есть пустота и пустота есть форма я буду держать это в уме стараясь умереть с достоинство совладать с собой в последний миг и сделать то что должен ничего не имев и ничего не утратив как то верно абсолютно для всего сущего но успею ли я застать сегодняшний дождь то как капли стучат по окнам и эта музыка игравшая в ресторане как в память обо мне странное предание современности так пусто и далеко словно меня уже здесь нет... Он наблюдал за мыслями как за потоком машин на еще полупустых дорогах — не цепляясь за них, не пытаясь их остановить; и они быстро угасли, освобождая место обволакивающей тишине. Тёплый вдох, прохладный выдох. Размеренный гул сердцебиения. И чувство тепла, что разливается мягкими волнами по телу.

Акутагава не слышал, как открылась дверь, не слышал, как шлепнули тапки, не почувствовал, как ее рука коснулась плеча — только услышал ее голос, выдернувший его из пустоты:

— Что ты здесь делаешь? — спросила Алиса, моргая слипающимися глазами. Она стояла, запахнув на себе черный шелковый халат с изображением цветущей сакуры. — Я сквозь сон слышала, что ты пришел, все ждала тебя в постели… Ну как ждала, я конечно провалилась снова в сон…

— Решил разгрузить голову, — ответил Акутагава и залез рукой под её халат. Рука коснулась теплого бедра — и смерть улыбнулась. — Слишком много мыслей в последнее время.

— Пойдем в постель, — жалобно произнесла она, — ничего так не разгружает голову как крепкий сон рядом со своей женой…

— Ты права. Пойдем.