Привкус хрома

С каждым годом ментальное состояние Якуми стремительно ухудшалось; сосуществуя бок о бок с насилием и наркотиками, он постепенно утрачивал связь с реальностью и все чаще становился заложником своего извращённого ума, поддаваясь бредовым идеям во время пиковой эйфории от очередных дизайнерских солей. Пытки стали терять свою эффективность, жертвы умирали раньше, чем успевали в чем-либо сознаться, и Якуми продолжал истязать тела даже после смерти: то проводя опыты, то исследуя их, как дотошный патологоанатом. Он соединял вены с оголенными проводами, вкалывал разные химикаты, наблюдал за деформацией и разрушением кожи от воздействия огня, кипятка и различных едких веществ, разрезал и сшивал сухожилия, дробил различными инструментами кости, как оголенные, так и внутри конечностей, создавал «трупные яды» из некротических тканей, чтобы затем вводить их в очередных жертв. Никакая информация, которую он должен был выбивать из людей, его больше не интересовала, и вместо того, чтобы задавать им вопросы по делу, он спрашивал только о том, на что похожа их боль. Когда подопытных не оставалось, Якуми переключался либо на самого себя, либо на своего сына. Хидэо к тому времени уже бросил старшие классы и всецело посвятил себя службе якудзе, выполняя в основном приказы связанные с рэкетом и вымогательством — после всех пыток, которые ему довелось наблюдать и пережить самому, он ожесточился и стал походить на отца, проявляя тот же нездоровый интерес к формам и видам боли. На какой-то период времени они нашли нечто вроде общего языка — языка садомазохизма. Они совместно проводили пытки, изобретали новые методы садизма, убивали людей и избавлялись от трупов. Но продлилось это не долго; злоупотреблявший наркотиками Якуми все чаще терял над собой контроль, и якудза, опасаясь за свою безопасности, отдали приказ на его устранение.

В тот вечер Хидэо должен был собирать «налог» в подконтрольном районе, но с ним связался отец и попросил срочно приехать домой. Хидэо застал его в наркотическом кураже; хлюпая носом, Якуми в одних дутых штанах бегал по кухне с ножом в руке и невнятно мямлил какие-то обрывки мыслей, отдельные, бессвязные слова, которые только в его голове складывались в осмысленные предложения. Увидев Хидэо, он воткнул нож в стол и широко улыбнулся.

— Что! Как ты думаешь? А? Как ты думаешь?..

— О чем ты?

— Обо всем этом... Обо всем! Я тебя этому учил! Инструмент для надлома воли! Я тут понял кое-что... Да... Это все не то, страдания плоти... Они имеют предел, понимаешь, человек в один момент попросту тупеет, превращается в животное... И потом уже ему нет разницы... Сколько уже раз я это все видел... С тем же успехом можно просто проводить эвтаназию! Ебаная чушь! Все это! Слышишь! Я растратил на это свою жизнь! Всю свою жизнь!.. — Якуми перевернул стол и с размаху впечатал кулак в кухонный шкаф, ломая петли на дверце. — Ебать рот этого пиздеца! Все это хуета собачья! Но я понял кое-что важное... Знаешь, что страшнее физической боли?..

Якуми снял с плиты сковороду и выплеснул литр раскалённого масла на лицо Хидэо. Он завопил и упал на пол, корчась от острой боли: все его лицо горело от разъедающего плоть масла, жарившее его, как мясо брошенное на гриль. Якуми бросил сковороду и сел рядом с ним, сжимая свою голову.

— Личность... Вот, чего действительно страшно лишиться... Лицо... Вы в школе проходили «Чужое лицо» Кобо Абэ?.. Хотя, наверное, такое в школьную программу не входит.. Зря! У него много хороших мыслей... Лицо — это двери, через которые люди устанавливают контакт между собой... Лишиться его, значит стать никем, потерять себя как человека... Это страшнее боли... Это... Мой подарок... Тебе...

Последние слова отца утонули в липком беспамятстве.

В следующем доме, согласно досье, жила молодая семья. Муж работал на рыбном консервном заводе, жена подрабатывала графическим дизайнером из дома, попутно заботясь о годовалом ребёнке. Еще у них была восьмилетняя дочь, но она скончалась от лейкоза несколько лет назад. Джейсон надкусил моти, который купил в торговом автомате возле заправки, и примерно разметил в голове план. Возиться с их воспоминаниями ему не хотелось, тем более им предстояло обойти еще пять домов — даже если на каждый из них уделять всего несколько минут воздействия лиминала, перегруз может оказаться слишком большим. Не зря же Дадзай каждый раз повторяет о том, чтобы они воздерживались от чрезмерного использования импланта.

— Ты слишком много думаешь, — монотонным голосом произнёс Хидэо. — Давай я просто зайду и убью их всех. Дом выставят на торги, его купят и снесут.

— Зачем тогда нас сюда отправили, если по-твоему можно просто всех перебить? — раздраженно спросил Джейсон с набитым ртом. — Тем более там маленький ребёнок.