Привкус хрома

— Надеюсь, ты его не убил? — усмехнулся Ясубицу. — Он нам еще может пригодиться. И насчёт лиминала... Не забывай, что у тебя биомеханическое тело, которое, конечно, крепче обычного, но его ресурсы не безграничны. Так что старайся не подставляться лишний раз и не использовать без необходимости лиминал. Возвращаясь к нашему разговору... — он повернулся обратно к проекции. — Нам следует проникнуть на фабрику незамеченными, избегая открытой конфронтации с боевиками. Не знаю, насколько это реалистично, поскольку информации об их защитных системах у нас нет... Но, по крайней мере, стоит попытаться. Одна группа зайдёт с запада, другая с востока. Третья останется на севере и в случае тревоги отвлечёт внимание на себя. На поддержку у нас так же имеется пять дронов и один БПЛА — можно будет совершить удар с воздуха и создать суматоху.

— Это самоубийство, — высказался Тосумо. — Повторение сценария с «Иноти». Уверен, они там тоже сидят и ждут, пока мы якобы незаметно проникнем на их ебаную фабрику, чтобы взять нас в тиски. Лучше достать пару бронетранспортеров, пулеметы и еще штуки три-четыре беспилотников. Как минимум. И зайти в штыки, сравнять всю их фабрику с землёй.

— У нас нет на это времени. Если мы не будем действовать сейчас, то велик шанс упустить их из виду. После такой шумихи они едва ли останутся на прежних местах.

— Пиздец, конечно, расклад дел.

— Ты останешься с третьей группой, будешь прикрывать тыл. Я пойду с северной, Акутагава... Точнее, Сэцуши, ты возьмёшь на себя запад. Проникаем на фабрику, находим масочников, уничтожаем их и возвращаемся на точку сбора. Внимание всем! — крикнул Ясубицу, повернувшись к солдатам. — Готовность тридцать минут. Запаситесь батареями, будем действовать в маскировке. Брифинг проведём по пути.

Сэцуши поднял руку и окунул пальцы в голографическую модель фабрики; все казалось бесплотным и отдаленным, будто изображение, наблюдаемое со стороны.

Из спинномозгового канала Тадакацу тянулось разветвление оптоволоконных кабелей, подключённых к серверам с ретрансляторами. Его худое, истощенное тело выглядело как скелет, туго обтянутый кожей; щеки глубоко впали, заострился длинный нос, надбровные дуги выступали вперёд над скошенным лбом, руки, как две высохшие ветви, лежали вдоль плоской груди, из которой выпирали рёбра и ключицы; даже сама кожа изменилась, растеряла цвет и толщину, и теперь больше походила на парафиновую бумагу, из-под которой тянулись зеленоватые нити вен. Из узкой впадины живота торчала гастростомическая трубка, по которой поступала питательная протеиновая смесь — ее хватало ровно настолько, чтобы просто поддерживать обмен веществ. Постоянное использование лиминала довело его тело до критического состояния, и хотя по анализу искусственного интеллекта он мог еще функционировать примерно около полугода до того, как наступят необратимые изменения в организме, Тадакацу уже ощущал себя едва живым. Поэтому ему приходилось спешить с завершением своего проекта, жертвуя другими членами «Мугэна» в обмен на необходимую технику и информацию; они были для него не больше, чем средством для достижения поставленной цели. Впрочем, он и для самого себя был не большим, чем средство.

Тяжёлые механические двери раскрылись, и в помещение зашёл Тэнгу. Тадакацу повернул голову к нему и облизал пересохшие, испещрённые трещинами губы. Он так давно молчал, что теперь ему хотелось издать какой-нибудь звук, произнести хоть одно осмысленное слово, чтобы напомнить себе о том, как звучит его собственный голос; голос, потерявшийся среди сотен чужих ртов.

«Не утруждай себя, это бессмысленно»

Раздался в голове Тадакацу голос Тэнгу, который, в то же время, был проекцией его мыслей. Тадакацу улыбнулся.

— И все же... — прошипел пересохшим ртом Тадакацу, внимательно вслушиваясь в свой жалкий, растерявший жизненную силу голос. — Я уже не понимаю, где заканчиваются другие и начинаюсь я сам... Все так смешалось в голове... Голоса, эмоции, воспоминания... Даже боль... Я уже не уверен, что смогу.... Что мне хватит на это сил...

— Хватит, — ответил Тэнгу. — Таков путь. Как только мы завершим единение, лучшие умы человечества придумают, как тебя спасти.

— А если нет?.. Если нет, что тогда?.. Если моих сил не хватит и спасение человечества... Единение воли... Обернётся кошмаром?..

— Значит, это будет концом всего. Человечество без твоей помощи все равно замкнётся на себе, вымирание — лишь вопрос времени. Нет разницы, будет ли оно сейчас, или еще через пару сотен лет. Без единой воли люди так и останутся разобщённым, бесполезным сбродом организмов, которые попусту растрачивают ресурсы и потенциал.

— Может быть таков закономерный итог для всего... Мой отец, что желал обессмертить свой разум и связать корпорацию одной волей... Где он теперь?.. Я ненавидел его за то, что он пытался сделать со мной... За то, что он просто использовал меня как эксперимент... Но... Теперь мне кажется, что я повторяю его путь, просто... В иных масштабах.