"Привлеченная к дознанию..."

Наконец лес начал редеть. Вот и пустырь артиллерийского полигона. Оврагом пробралась на закованную льдом Гайву. И опять стеною встал лес. Теперь главное — не пропустить малинник. Только заметить его под снегом не так- то просто. Девушка круто поднялась на холм и принялась разыскивать тропку, запорошенную снегом, тропку, что ведет к землянке «лесных братьев». «Эх, если бы рядом был Володя!» — Клавдия вздохнула. А на Александра Ивановича больно смотреть — так изменился за эти дни. Клавдия встретила его на Вознесенской — шел с передачей к сыну в тюрьму.

Сразу же после ареста Володи в городском театре в дом на Большую Ямскую, где жили Урасовы, нагрянула полиция. Нашли оружие. Составили протокол, а на ночь оставили засаду — троих полицейских. Один из них взял с этажерки коробку с папиросами. Папиросы? Откуда? Вот эти-то папиросы и озадачили Александра Ивановича. Он вопросительно посмотрел на Клавдию.

— Неужто Володька курит?.. Баловаться начал!.. Выкурили полицейские эти папироски и заснули... Едва разбудили, когда утром смена пришла.

И тут Клавдия сразу все поняла. Улыбнулась.

— Не волнуйтесь, Александр Иванович! Не курит Володя... Здесь хитрость одна.

Александр Иванович успокоился, приподнял ушанку и пошел к тюрьме. А Клавдия долго смотрела ему вслед. Папироски-то эти она приносила Володе, и были они особенными. В табак подмешивалось снотворное; она тайком доставала его в Александровской больнице.

Возьмет Володя пачку папирос и пойдет с боевиками ночью по глухим переулкам угощать постовых. Заведет вначале разговор, а потом уж и папироску предложит. Выкурит полицейский такую папироску и через полчаса заснет. А Володя, притаившись в стороне, ждет этой минуты. Тихонько, на цыпочках подойдет и острым ножом обрежет «смит-вессон». Оружия у боевиков мало...

Тяжело взмахнув крыльями, взлетела с ели сова. Хрустнула сухая ветка, и Клавдия заметила дрожащую тень, похожую на потревоженного медведя.

— Кто здесь? — не выдержала она, выхватив пистолет из кармана.

На залитую лунным светом поляну вышел человек в овчинном полушубке и больших валяных сапогах.

— Лбов! —воскликнула Клавдия и бросилась навстречу.

— Клавдичка! — радостно отозвался мужчина и крепко расцеловал девушку. — Почему одна по ночам расхаживаешь? Где Володька-то?

Клавдия опустила голову.

— Молчишь... Взяли Володьку?.. Да? — проговорил Лбов. — Может, что похуже? Говори же ради бога!

— Арестовали. В театре. Листовки разбрасывали...

— Н-да... Хороший парень... Вот сволочи... — И спохватился: — Замерзла небось, да и страху, поди, натерпелась... Идем, идем!

Землянка едва виднелась среди сугробов. Лбов обломил ветку, замел следы. Неторопливо открыл маленькую дверцу, пропустил девушку.

Внутри землянка оказалась просторной: грубо сколоченный стол, длинная скамья. Горела оплывшая свеча в железной кружке. Вдоль бревенчатых стен тянулись нары.

Когда они вошли, из-под овчинных полушубков показались лохматые головы.

— А, Клавдичка! Клавдичка пришла!

Клавдия узнала голос Вани Питерского. Он присоединился к отряду недавно, после разгрома патронной мастерской на Охте, в Петербурге. Вот его и прозвали Питерским.

Огромные тени заходили по стенам, к столу стали подсаживаться «лесные братья». Все они были дружинниками и в декабрьские дни геройски сражались на баррикадах в Мотовилихе. А Лбов командовал боевиками на Висиме, когда солдаты и казаки шли на штурм. Баррикада на Висиме оказалась последней, которую заставили замолчать.

До восстания Лбов работал на мотовилихинском заводе, куда поступил сразу же, как только вернулся с военной службы.

— Отслужил царю, — приговаривал на баррикаде Лбов, целясь из маузера в карателей, — теперь и рабочему классу послужить надобно.

В декабрьские дни пермские власти объявили Лбова вне закона, за поимку обещали крупную награду. Но народ оберегал его.

После поражения революции Лбов не захотел сложить оружия, как не захотел и признать поражения. Укрылся в лесу. Вместе с ним укрылись боевики, за которыми числились убийства царских чиновников и жандармов. Так возникли в лесах близ Перми «лесные братья», объявленные государственными преступниками; все они подлежали смертной казни в случае поимки.

Но «лесные братья» не прекратили борьбы. Баррикада передвинулась в лес. Совсем недавно к «лесным братьям» присоединились питерские боевики. Отряд разросся, окреп.

Пермский комитет собирал деньги среди рабочих, помогал «лесным братьям». Клавдия держала связь между «лесными братьями» и комитетом.

— Как живы-здоровы, товарищи? — радуясь встрече, спросила девушка.

Лбов грузно опустился на скамью. Рослый и широкоплечий, он невольно сутулился за низким столом. Иссиня-черные волосы лежали крупными волнами на плечах, жгучая черная борода делала его похожим на Пугачева. «Могутный человек, право же, — подумала Клавдия, глядя на него. — Могутный!»