"Привлеченная к дознанию..."

...Старенькая лошаденка обогнула церковь. На Красной площади было людно, несмотря на поздний час. Около памятника Минину и Пожарскому, против Торговых рядов, толпились хмельные купчики и приказчики, босяки и ночлежники с Хитрова рынка. Землячка остановила извозчика. Недобро усмехнулась: хороши участники «патриотической манифестации» в честь царского дня! Но зато уж для погромов незаменимы...

Ударили часы на Спасской башне, и от Лобного места навстречу Землячке двинулся невысокий коренастый человек в бобриковом полупальто с барашковым воротником и меховой шапке-ушанке.

— Здравствуйте, Савельев, — подошла к нему Землячка. — Заждались... Такая лошаденка немудреная попалась. Думала, не доберусь...

— Да ничего... Тут целый спектакль на завтра готовится. Насмотрелся за вечер-то. — Савельев сдвинул на затылок меховую шапку и улыбнулся серыми умными глазами.

Она познакомилась с ним сразу же по приезде из Петербурга, как только начала вести работу на заводе Гужона. Он был рабочим в литейном цехе. Возглавлял боевую дружину. Но подружились они на стрельбищах в подвалах Высшего технического училища. Понравился спокойствием и независимостью суждений. Стрелял он удивительно метко, и она, рассматривая его мишени, шутливо выговаривала:

— Шли бы вы, Савельев, к эсерам. Первым бы человеком стали. Готовили бы из вас цареубийцу...

Савельев тоже смеялся.

И сейчас Землячке было приятно в этот поздний час на площади встретить знакомого человека среди разношерстной и чужой толпы.

Савельев должен уточнить явку и проводить Розалию Самойловну на конспиративную квартиру на Шаболовку. Встречу у Лобного места она назначила ему не случайно, любила для таких встреч выбирать людные места, не привлекающие внимания. Снег повалил густыми хлопьями и, подобно кускам ваты, ложился на воротник и плечи Савельева. Пушистые и легкие хлопья слепили глаза, и Землячка сняла очки, близоруко щурясь.

— Розалия Самойловна, посмотрите, какой сброд собрал митрополит Владимир в Успенском соборе. Там уже началась служба в честь царского дня. Готовится к завтрашнему: всех хитрованцев подобрал, по серебряному рублю сулил, проповедь воинственную произнес: громить евреев и, уж как водится, большевиков. Вот тебе и святой отец... — Савельев развел руками и зло сплюнул, показывая глазами на купчиков, валивших толпою из Спасских ворот.

— Да, горячий завтра денек будет, — задумчиво ответила Землячка. — А вы и в соборе побывали?! — полувопросительно-полуудивленно спросила она Савельева.

— Я здесь давно. Всего насмотрелся.

— Ну и преотлично. По дороге расскажете...

Землячка резко повернулась и заторопилась к собору Василия Блаженного с куполами, напоминавшими татарские шапки. Савельев прибавил шагу.

— Так где? — чуть приостановившись и повернувшись лицом к Савельеву, переспросила Землячка.

— У Епифанова, — ответил Савельев.

— Поедемте на извозчике. Кстати, мой уже отъехал с каким-то купцом. Вот и славно — возьмем другого. Товарищи наверняка заждались.

— Вместе поедем?! А конспирация! — Савельев удивленно посмотрел на нее.

Землячка с каким-то радостным азартом, азартом, который рождался у нее в минуты опасности и риска, закончила:

— Садимся вместе. Извозчика на Ордынке отпустим, а там до Шаболовки доберемся тихими переулками. Я знаю такие проходные дворы, — глаза ее засверкали от удовольствия, — ахнете...

Савельев широко усмехнулся: проходные дворы были слабостью Землячки. На заседаниях руководителей «пятерок» Розалия Самойловна всегда требовала соблюдения конспирации. При этом частенько ссылалась на Ильича. Рабочие, как и Савельев, не понимали, зачем нужна эта конспирация: все знают друг друга не первый день, да и работают вместе. Землячка оставалась неумолимой:

— Сесть в тюрьму — нехитрое дело. В партии каждый человек на счету...

Больше всего удивило тогда Савельева ее требование знать проходные дворы Замоскворечья. Она даже своеобразные экзамены устраивала. Боевики лишь руками разводили: как она, киевлянка, за такое короткое время смогла так хорошо узнать район?.. Время и события помогли оценить ее настойчивость. Проходные дворы и запутанные лабиринты переулков помогли многим уйти от слежки, а то и от верного ареста.

И вдруг сейчас она сама нарушает конспирацию: возможно, слежка, а они едут вместе. Савельев наморщил лоб, поплотнее надвинул шапку. Землячка уже садилась в извозчичьи сани, нетерпеливо поглядывая на медлившего Савельева.

— Трогай. На Ордынку, — проговорила она, прикрывая лицо муфтой.

ЦАРСКИЙ ДЕНЬ

Студеный день 6 декабря 1905 года. В багряном мареве солнце. Резкий, пронизывающий ветер сбрасывает снежные шапки с деревьев, суетится вдоль улиц, обшаривает дома, стучит ставнями... Завьюженные улицы безлюдны. Лишь изредка купец с толпой приказчиков пошумит, направляясь на Красную площадь. И снова зыбкая тишина, необычная для праздничного дня. Люди притаились в домах за закрытыми ставнями, боятся глаза показать: погром навис над городом.