Приворотное зелье

В пьесе Софьи Прокофьевой "Без свидетелей", которая легла в основу фильма, всего два героя - Он и Она (в фильме Ее играет Ирина Купченко). Все действие происходит в одной декорации - в современной квартирке с двумя смежными комнатками. Оператор Павел Лебешев, художник Александр Адабашьян и Никита Михалков, режиссер, проявляли прямо-таки виртуозную изворотливость, чтобы в этих типовых клетушках найти новый ракурс, неожиданный угол зрения в прямом и переносном смысле. И надо сказать, что им это удалось.

Я снимался у многих известных режиссеров нашего кино. Они очень разные, но всех их объединяет одно: умение создать на съемочной площадке рабочую, но вместе с тем не давящую на актера, не сковывающего его творческую инициативу атмосферу. Даже яростный И. А. Пырьев, вошедший в легенду своими разносами и руганью, старался по возможности оберегать актера от ненужной нервозности. Легко, свободно и радостно было работать с А. Аловым и В. Наумовым. Хорошо было играть в фильме понимающе спокойного и демократичного Ю. Я. Райзмана. Никогда не давил на актера, выступая в роли режиссера, В. П. Басов...

И вот - Никита Михалков. С ним было и легко и тяжело, и уверенно и напряженно. Он человек другого, нежели я, поколения и в чем-то более точно ощущает пульс времени. Естественно, у меня с ним были расхождения, но я жестко положил себе во всем подчиняться ему.

Это было настоящее испытание - что-то вроде монашеского послушания. Михалков жестко и беспощадно относится к приблизительности в решениях и к непрофессиональности их исполнения. И это тоже порог, через который нелегко было перешагнуть. Я попал в атмосферу творческой Спарты, где выживает только сильный. Не стони, не уставай, знай текст назубок, смело иди на новые пробы и ищи, ищи, ищи единственно верный вариант. Когда же хотелось все бросить и сыграть как легче, пойти по проторенной дороге, беспощадный Никита начинал все называть своими словами, и я, стиснув зубы, соглашался с ним. И все шло по новой.

Но наступал момент, когда Михалков понимал, что иные его требования создают какую-то напряженность, мешающую, а не помогающую актеру работать,и тут шла в ход шутка, чаепитие и расслабление.

Очень многие зрители не поняли характер, который я сыграл. Они считали, что "актерство актера" идет не от персонажа, а от исполнителя - от меня.

"Что это Ульянов так наигрывает? Он что, потерял совесть: стал так развязно играть, так нагличать?" - вот такой был тон. Некоторые зрители, правда, поняли все точно и писали, что мы правильно сделали, показав такого мерзавца и подлеца. Одна женщина призналась, что это прямо портрет ее бывшего мужа. Но большинство писем были полны осуждения.

Понятно, что так пишут зрители детского уровня восприятия искусства, для которых артист, играющий определенного персонажа, и есть тот самый персонаж. Дети, однако, целиком отдаются обману игры. А взрослое "дитя" из-за знания, что это все-таки игра, уже не может наслаждаться искусством как таковым, то есть умением актеров искусственно воссоздавать реальную жизнь, в том числе жизнь персонажей "плохих" или "хороших". Подготовленный зритель только восхитится умением актера имярек одинаково убедительно предстать в любом обличье, зритель же "дитя" серчает. Он оскорблен, если вдруг актер, которого он привык видеть в положительных ролях, возьмет да и сыграет негодяя. Это, по его разумению,- предательство.

Думаю, если фильм Юрия Кары "Мастер и Маргарита", снятый несколько лет тому назад, дойдет наконец до массового зрителя, гневных писем мне не избежать: там я играю Понтия Пилата.

Тема Понтия Пилата - вечная тема предательства, которое отнюдь не однолико. Как я понимаю, Пилат совершил его неожиданно для самого себя. Он был между Римом и синедрионом, как в ловушке... Он был согрет философией Иешуа - философией любви, но она же приводит его к мучительной раздвоенности. У Пилата болит голова не только от физического недомогания, но и от всей этой человеческой пошлости и злобной мелочности. Иешуа излечивает прокуратора, давая ему возможность увидеть иную жизнь, с иными ценностями, чем те, к которым он привык. Задумываясь на природой человеческих отношений, он не находит выхода из их противоречий. Лишь на секунду луч света освещает этот выход, путь к гармонии, благодаря Иешуа. Но тут же оказывается, что путь этот загорожен ненавистниками светлого сына человеческого, и, мало того, сам Пилат становится невольным их сообщником...

Я играл с прекрасным партнером - мастифом Банга. Такой роскошный зверь!.. И совсем не тщеславный. Включили свет, дают команду "мотор!". А он себе лежит и храпит. Я его под зад: "Играть надо..."

Мы снимали фильм в Иерусалиме, в окрестностях Хайфы, на Мертвом море... И сам по себе Израиль и все эти места настраивают на особый лад: здесь творился мир Библии. Потрясающее впечатление производит дно Мертвого моря. Бесконечно тоскливым веет от песчаного морского дна, усеянного обломками.