Приворотное зелье на единственную (СИ)

Лиза была экстрасенсом, травницей, но называла себя колдуньей. Люди в неё верили, лечились у неё, она сумела помочь многим.

-- Уродство - это вина и беда семьи Кристы. Это их наследственность, - продолжала тетушка. - Бог наказал Эдуарда - лишил наполовину ума. Но и Снежена и Кристина его совсем лишились, если винят тебя. Посмотри на Герасима, на его непропорциональную фигуру, длинные, как у обезьяны руки, низкий череп. Он ведь тоже из Облонских, хоть и носит фамилию Пикунов. На свою Кристу погляди, в конце концов. В ней нет цвета - это признак вырождения. Не рожай, Миша, с Кристиной детей. Никогда не рожай! Над этой семьей висит проклятие. Мне бабушка наша об этом говорила. Это страшная семья. И если тебе так хочется ребеночка, лучше уйди от Кристины, оплодотвори любую деревенскую девку. Только с её согласия. Не насилуй, как.... - Лиза не договорила, резко перешла к другому. - У тебя, Миша, будут красивые дети. Поверь своей тетке.

-- Но ведь мама, в самом деле, пила, - сказал Михаил.

-- Она начала пить после твоего рождения. И виноват в этом... виноват в этом... - тетушка неожиданно начала заикаться, - не знаю, кто в этом виноват. Характер слабый был у Зои. Не умела противостоять трудностям она... Вот и запила.

И Михаил поверил своей тетушке, деревенской колдунье и знахарке. Хотя ему показалось, что она что-то не договаривает.

Прошло несколько лет. Еще тягостнее стало в доме. Порой Михаилу казалось, что не только у Кристининой матушки и старого Эдуарда не в порядке что-то с головой, но и у самой Кристины. Не вылечили ей послеродовую шизофрению медики. Жена сидела, рисовала без конца генеалогическое древо рода Облонских, обвела черным маркером всех представителей неблагородных фамилий, что-то считала, без конца говорила о чистоте дворянской крови, о своей великой миссии по восстановлению княжеского рода Облонских. Михаил тоже значился на том древе в черном кругу. Все это надоело мужчине. И хоть он был связан с Герасимом большим долгом и обязательствами, знал, что ему придется платить огромные деньги за свой уход из семьи, Михаил все же ушел. Воспользовался отсутствием Годеонова, тем, что Гера все меньше интересовался делами "Империи" и ушел. Михаил, конечно, допускал мысль, что Герасим появится и проконтролирует все расходы, связанные с именем Михаила, что денег на счетах сразу не станет. Но все равно решился и ушел. Процесс лишения его денег опять повторился, только с большей скоростью. Мужчина не успел нисколько снять с кредитки. Из имущества в этот раз осталась дорогая BMV. Мишка купил её на свои деньги, тестя не было, когда Мишка её покупал, и Герасим не знал об этом. А может, и знал, но что-то бездействовал. И это радовало: Гера его не искал, не требовал долга.

Двое суток перед Новым годом Михаил жил в своей машине. И если бы не случайная встреча с Любой в старом парке, мужчина бы в ней еще чуток пожил и использовал придуманный им план исчезновения. Только одно волновало его: а вдруг что сделают с Лизой? Но исчезновение пришлось отложить. Из-за Любы. Никак не хотелось покидать её гостеприимный, уютный дом. Михаил наслаждался каждым мгновением. Радовался всему, как маленький ребенок: вкусной еде, недорогому подарку, теплому слову, их сумасшедшим ночам. Уставший, он мог лечь на диван, кровать, куда хочешь, дремать под работающий телевизор, бросить под кровать журнал, сесть за стол в спортивном костюме и тапочках, выпить в любое время горячего чаю, посоветоваться с Любой по какому хочешь вопросу. Именно в те дни пришла замечательная мысль в голову. Михаил догадался, как уберечь свою машину от Геры. Он её продаст. Продаст фиктивно Любе. Она умница, не задаст лишнего вопроса.

Так и случилось. Люба согласилась помочь мужчине. Нотариус оформил куплю-продажу, и тут же Михаил получил от Любы доверенность на вождение машины. Хотя, если быть честным перед собой, Геру такая комбинация не смутит. Захочет, отберет и у Любаши его BMV.

Любка. Надежная подруга, замечательная женщина. Почти пять месяцев прожил с ней Мишка. Дни мелькнули, как одно мгновение. Не спросив лишнего, она его выручала. Кормила, поила, покупала кое-какую одежду. Михаил почувствовал себя человеком. Его любили, о нем заботились. А он сохранял бизнес Годеонова. Не имея за это ни копейки денег. Изабелла давала ему кое-какие крохи, больше не получалось. Цербер Гераська все перепроверял. В конце мая вернулся Годеонов. Криска сразу разоралась перед отцом, требовала назад законного мужа. Родион Прокопьевич посмотрел на дочь и четко сказал одно слово:

-- На-до-е-ла!

-- Ах, так! - взвизгнула Криста. - Ты, папочка, такой же плебей, ты еще пожалеешь о своих словах.

-- Пошла вон, - отозвался отец.

Она тут же собралась и уехала к матери. Уже этим же вечером Гера разыскал Михаила, сказал, что почудил и хватит, пора возвращаться к жене. Михаил не согласился.