Привратник

– Ты не понял, – сказал он со слабой улыбкой. – Дело не в тебе, а во мне. Я сейчас не самый подходящий хозяин, и вряд ли мне еще понадобится слуга… Помнишь, «но стократ хуже имеющим магический дар»? ОНО, конечно, явится за мной. Это моя судьба, я готов к ней, и просто так ОНО не отделается, конечно. Но тебя… – он осекся. Он страшно не любил признаваться в слабости или несостоятельности, мой хозяин. Помолчал. Продолжил хрипло:

– Я сейчас не в состоянии тебя защитить. Уходи, тебе нечего здесь делать. Сам ты, возможно, уцелеешь.

Я хотел сказать, что не покину его ни за что, что я верен ему до гроба и готов разделить его судьбу. Я уже открыл рот, чтобы это сделать, но тут противная предательская дрожь завладела моими коленями, а перед внутренним взором явилась вдруг Третья сила, заглядывающая в дом снаружи – один круглый глаз в окно кабинета, а другой – спальни… Светлое небо!

– Поторопись, – сказал Ларт. – Мало времени. Иди в поселок.

Мои ноги, кажется, прилипли к полу. Я стоял, как болван, и ловил воздух открытым ртом.

– Иди, – голос Ларта звучал все более напряженно. Я смотрел на него и не мог сдвинуться с места.

Тогда он вытянул перед собой руку ладонью вверх, будто намереваясь сдуть пылинку, а другую ладонь положил сверху и тихонько скользнул ею вперед, как бы отталкивая меня…

Я опомнился, стоя у подножия пригорка. Лартов дом оказался за спиной, а прямо передо мной – лесок, за леском – поселок, где мягко струится дымок из труб, где стоит на пороге трактира сонный трактирщик, где никто слыхом не слыхивал ни о какой Третьей силе…

Когда-то в детстве у меня были две пары варежек. Одну я скоро подарил сестре – ненавидел выбирать каждый день, какую же из них надеть… Самое глупое занятие – выбирать.

Кто я ему, сын? Не ученик даже… Никогда мне не дождаться и десятой доли того тепла, что предназначалось этому… Маррану. Встречный мальчишка Луаян – и тот ему был ближе и дороже… А красный раздвоенный язык, оставивший борозду на моей щеке?!

Я стоял, кусая губы. Пошел дождь, перестал, возобновился и перестал снова. Порывами налетал почти зимний ветер.

…Тихо скрипнула входная дверь. Ступеньки… Дверь кабинета.

Он сидел за бокалом вина, сидел, забросив ноги на круглый стол, испещренный заклинаниями. Прихлебывал и бормотал себе под нос:

– Нет удачи… Потерял его… Долго. Слишком много сил…

Пискнули половицы у меня под ногами. Он замолчал, поставил бокал и обернулся.

Секунду мы смотрели друг на друга, и мне очень хотелось, чтобы он снова меня прогнал. Но вместо этого он щелкнул пальцами, и на столе встал еще один бокал – высокий, тонкий, полный до краев.

– Выпьем, – сказал он с усмешкой. – Выпьем за привратников. За честных привратников с благими намерениями. Присоединяйся…

Бокал был уже в моей неверной руке.

– Честные привратники, – продолжал Ларт, все еще усмехаясь. – Верные. Угодливые. Распахивающие все двери мира. Они…

Он поперхнулся. Замер. У него неестественно расширились зрачки, и тут же глаза знакомо вспыхнули красным. Я уронил свой бокал – веером плеснуло красное вино.

– Руал… – прошептал Ларт, будто обращаясь к невидимому собеседнику.

– Иду… Руал, я уже иду.

ПОЧЕМУ ТЫ ВЕРНУЛСЯ? КАК ТЫ ПОСМЕЛ, ПРИВРАТНИК?

Засов заржавел. Если хочешь – иди и проверь.

ГЛУПЕЦ.

Дрогнули каскады тканей, дохнул из черного провала густой, липкий ветер, Марран закашлялся.

ДУРАК. НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ.

– Всем случается проигрывать, – сказал Марран вслух. – Умей мужественно пережить свое поражение.

ЭТО _Т_В_О_Е_ ПОРАЖЕНИЕ, ЧЕРВЯК!

Он отшатнулся – темнота пришла в движение. Щерилась бездна – черный провал, подергивались, разлагаясь, ткани; гуляли доски под ногами, и гвозди расползались из своих нор, как отвратительные насекомые.

ЭТО ТВОЕ ПОРАЖЕНИЕ. ТЫ НЕДОСТОИН МОГУЩЕСТВА. ТЫ ЗАПЛАТИШЬ.

Его будто ударили по голове – он потерял власть над телом и, беспомощный, растянулся на пляшущем полу.

СЕЙЧАС Я ПОКАЖУ ТЕБЕ ТВОЮ СУТЬ, И СУДЬБА ТВОЯ БУДЕТ ДОСТОЙНА ТЕБЯ.

Ужас, слепой бесформенный ужас завладел им внезапно и без остатка.

СМОТРИ, РУАЛ ИЛЬМАРРАНЕН! СМОТРИ, ВОТ ТЫ!

Руала вздернуло над землей – и он оказался вдруг в кольце выросших из пола зеркал. Зеркала бесконечное число раз повторили отражение зависшего в воздухе, цепляющегося за пустоту человека. Резкий белый свет ударил сверху.

ВЛАСТЕЛИН МИРА… МОКРИЦА, МЕРЗКАЯ МОКРИЦА!

Страшные судороги скрутили Маррана. Его тело перестало быть человеческим. Зеркала равнодушно оглядывали его со всех сторон – и подробно отражали происходящее.

Полупрозрачное серое брюхо, щетка тонких трепещущих ножек – и обезумевшие человеческие глаза.

ТЫ, БЕСФОРМЕННЫЙ КОМОК ПЛОТИ!

В зеркалах – ближе, дальше, сбоку, сзади – отразилась белесая пузырящаяся масса. Руал видел ее и был ею – кричать ему было нечем, и только глаза, только человеческие глаза оставались ему, глаза, лишенные век, чтобы нельзя было зажмуриться.

ЭТО – ТЫ. ЭТО ТОЖЕ – ТЫ. ГЛУБИННАЯ СУТЬ. ПРИРОДА ДУШИ. НИЗОСТЬ ТВОЯ И НИЧТОЖЕСТВО!

Он хотел потерять сознание, и сознание сжалилось над ним – начало мутиться.

НЕПРИВЫЧНО, ПРАВДА? ЧЕРВЯКОМ – ПРИВЫЧНЕЕ? ТЫ ВЕДЬ УЖЕ БЫЛ ЧЕРВЯКОМ?