Привратник

В воздухе забилось склизкое кольчатое тело. Проглядывали пульсирующие сосуды сквозь мутную кожу, по которой пробегали волны спазмов.

НО НИ ЧЕРВЕМ, НИ ВЕШАЛКОЙ ТЫ БОЛЬШЕ ЖИТЬ НЕ БУДЕШЬ. Я РАЗДАВЛЮ ТЕБЯ, РАЗМАЖУ.

Плясали в зеркалах бесчисленные червеподобные чудовища с человеческими глазами. Последние проблески сознания были невыносимы.

ЖАЛЬ, ЧТО ПРОПАДАЕТ ПОДОБНОЕ ЗРЕЛИЩЕ. МОЖЕТ, ПОЗОВЕШЬ МАГОВ НА ПОМОЩЬ? ЛЕГИАРА, ЭСТА?

Он уже валился в темноту – не в глухую, мягкую, успокаивающую темноту небытия, а в изломанную тьму кошмара, где поджидали окровавленные жернова безумия.

ЗОВИ, СЛИЗНЯК. ЗОВИ, НИКТО НЕ УСЛЫШИТ.

Близился конец. Последним, неслыханным усилием ему удалось собрать остатки человеческого в себе, потянуться сквозь меркнущее сознание, рвануться в беззвучном крике:

– Ларт!

ЛАРТ! ЛАРТ! ЛАРТ! ГДЕ ЖЕ ТЫ, НУ-КА!

Рыдали чудовища в зеркалах:

– Ларт! Ларт!!

ДАВАЙ, ДАВАЙ! ЗОВИ, ЗО…

Белый свет вдруг потерял силу, замигал, вспыхнул вновь. Палач на секунду замолчал, и в этот момент одно из зеркал лопнуло – не треснуло даже, а расползлось, как ветхая ткань, рваные края скрутились трубочками, а в проеме встал некто – темная фигура с длинным белым лезвием в руке.

НАЗАД, КОЛДУН! ЕЩЕ ШАГ – И ТВОЯ СИЛА НЕ СПАСЕТ ТЕБЯ!

Стоящий в проеме поднял свой клинок – и зеркала взорвались изнутри, разлетевшись мириадами жалящих осколков. Белый свет сменился желтым.

Руал ощутил себя лежащим на полу – избитым, изувеченным, но – человеком.

ТЫ ПРОИГРАЕШЬ, КОЛДУН!

Легиар стоял, невыносимо огромный, длинный, с вечной желчной усмешкой на узком лице. По клинку его бегала молния. Похоже, он видел нечто, недоступное Руалу – видел, и глаза его наливались красным.

ТЫ ПРОИГРАЕШЬ!

Руал плохо понимал, что происходит. Дыбом встал дощатый пол; выло, вращаясь, длинное белое лезвие. Воздух стал подобен сухому песку, и набился в горло, перехватывая дыхание.

Извивались над головой Маррана желтые и красные петли, захлестывали друг друга, рвались с негромким треском, от которого хотелось оглохнуть; развернулась вдруг воронка, серая, бешено вращающаяся, и пошла втягивать в себя осколки зеркал, обрывки тканей, Руала, Ларта с его клинком… Осыпались крутые, пеплом покрытые склоны, Марран бился, как муравей в песчаной ямке, когда воронка вдруг задергалась и вывернулась наизнанку, став горой, конусом, и Легиар отрубил своим уже меркнущим клинком черную присоску на его вершине…

Последним, что увидел Ильмарранен, был Дарт с темным лезвием в руке, до плеч облитый черной, густой, мускулистой массой. Масса сжималась кольцами, как бесформенный удав, масса давила, пригибала к земле, и потемневший клинок со звоном выпал из слабеющей руки… Тут Руал Ильмарранен потерял сознание.

Пол в большом зале был покрыт сложным рисунком, центром которого был круг из горящих свечей. В этом огненном кольце навзничь лежал человек. Над ним стояла женщина в серебристой мантии и монотонно читала бесконечное заклинание. Меловые линии на полу вспыхивали и гасли.

Я не находил себе места – то стоял у дверей зала, не решаясь войти, то поднимался к Ларту – но дверь кабинета была заперта, и внутри стояла мертвая тишина. На ступенях лестницы, на полу под дверью темнели пятна крови, и кровь высыхала на дверной ручке. Дом тихо постанывал от ужаса.

Женщина, наконец, закончила свое заклинание и теперь стояла безмолвно и неподвижно. Я решился ее позвать:

– Госпожа!

Она медленно обернулась.

– Мой господин ранен, – сказал я, чуть не плача. – Помогите ему!

– Как же я могу? – тихо ответила она. – Если я двинусь с места, Ильмарранен умрет!

– А если вы не поможете, умрет Ларт, – выговорил я шепотом.

Она печально покачала головой:

– Легиар – великий маг… Если он сам себе не поможет, любая помощь будет бессильна…

Я оставил ее и бросился в библиотеку.

Тускло поблескивали золотые корешки. Я схватил самую большую книгу из стоящих внизу, стремянка возмущенно зашипела – я отшвырнул ее ногой и развернул черный с позолотой переплет. В глазах у меня зарябило – я, оказывается, умел читать заклинания только крупными печатными буквами, и книга была мне так же полезна, как кроту подзорная труба.

Я заметался, хватал еще книги и еще – ни одна не подсказала мне хотя бы, как вызвать Бальтазарра Эста, а я был готов и на это. Потом я вдруг наткнулся на томик, написанный обычным языком, и поспешно стал его просматривать – но это была не магическая книга. Это был просто какой-то роман.

Я впал в отчаяние, уронил книгу на ковер и прислонился спиной к шкафу. Хрипло вздохнул запертый клавесин; съежившись, подрагивал стеклянный глобус на большом столе, жался в углу маленький круглый столик, испещренный магическими символами, и на него упал широкий солнечный луч, а в луче…

В луче лежал Медальон Прорицателя – горящий золотом. Горящий золотом, чистый, ясный, и яркий солнечный зайчик, отражаясь от него, улегся на потолок.

Меня прошиб пот, и комната перед глазами на секунду потеряла резкие очертания – будто через мокрое стекло.

А потом я решился подойти.