Привратники

Каждый воскресный вечер мы пили неисчислимое количество "Хайнекенов" во время дежурства, смотрели видео с такими названиями, как "Женщина-газонокосилка" и "Миллион лет до Н.Э.", блевали в мусорные баки, покидали стройплощадку и отправлялись в бары на служебном автомобиле, и, по сути, не выполняли НИКАКИХ обязанностей, за выполнение которых нам платили.

Каждый воскресный вечер в течение десяти лет.

Конечно, нас должны были уволить... Но, эй, нас так и не поймали.

"Священные Писания"

Мой отец был епископальным священником. Он всегда впрыскивал героин в руку моей матери.

- Радуйся всякому благу, которое Господь, Бог твой, дал тебе, - цитировал он. Потом обращался к братьям: - Мальчики?

- Второзаконие![120] - кричали Марк и Джеймс.

Мать падала на кровать, ухмыляясь перед опиатным блаженством.

- Веселое сердце делает лицо радостным, - говорил отец, снимая черные брюки.

- Пословицы! - кричали мои братья.

- Хорошо, мальчики. Bы хорошо учились, и я горжусь вами, - eго необрезанный пенис напоминал нос. - И еще из Пословиц: Мудрый сын слышит наставления отца. А теперь снимитe с матери одежду и перевернитe ее на живот.

Они всегда заставляли меня сначала смотреть. Отец плевал в ягодицы моей матери и медленно насиловал ее.

- Смотри, Рут, - говорил он мне. - Цена мудрости выше рубинов.

Мама в оцепенении опускала голову.

- А еще там написано, - продолжал он, накачивая ее, - что шлюха - это глубокая канава, но оскорбление любви.

Потом он вытаскивал член и приказывал Марку или Джеймсу мастурбировать его.

- Хорошие мальчики, такие славные, хорошие мальчики, - бормотал он.

Он кончал на спину моей матери и заставлял меня слизывать сперму.

Но это было только начало, как и первая молитва, которую он читал перед утренней службой.

* * *

Все началось, наверное, когда мне было около четырех лет, но по-настоящему я осозналa это только лет в десять. К тому времени Марку и Джеймсу было пятнадцать и шестнадцать. Секс никогда не упоминался вне спальни; oтец давно запрограммировал нас считать его "одной из маленьких тайн Бога". Мы ходили в школу, делали домашние задания, играли с другими приходскими детьми. Никто никогда не знал.

Мы жили в большом доме, предоставленном епархией; отец был пастором церкви Святого Эдуарда с тех пор, как я себя помню. Каждый вечер перед сном мы все вместе сидели в гостиной и читали Библию, и он всегда спрашивал нас о цитатах. Потом он проводил нас наверх...

Он познакомился с моей матерью, когда еще учился в семинарии, занимаясь волонтерской работой в реабилитационном центре, спонсируемом окружной епархией. Он давал советы наркоманам и проституткам, которых суд условно-досрочно освобождал. Получив назначение в Сент-Эдвардс, он женился на ней и поддерживал ее привычку собирать деньги.

Марк и Джеймс были идеальными маленькими мальчиками, всегда старались превзойти друг друга в школе и изучении Библии. Мои оценки были такими же хорошими, но это никогда не имело значения; oтец хотел, чтобы сыновья стали священнослужителями, пошли по его стопам. Он часто бил мою мать за то, что она родила девочку.

- Ее грехи, - говорил он, - ее дни "блуда" опозорили его в глазах Бога.

Он часто связывал ее, хлестал ремнем и заставлял меня смотреть.

- Мать блудниц! - восклицал он, щелкая ремнем по ее ягодицам и спине. - Я пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию!

Часто он бил ее по лицу, душил, плевал ей в рот и все такое. Он хватал ее за волосы, поворачивая ее лицо к моим глазам.

- Скажи это! - кричал он.

- Экклезиаст! 9:18!

В конце концов, измученная болью и отчуждением, моя мать не имела другого выбора, кроме как ахнуть:

- .

- Ну вот! Видишь!

Только тогда, после ее, так сказать, признания, он даст ей героин. Ее вырвет и она потеряет сознание.

Потом настала моя очередь. Мальчики раздевали меня и привязывали к кровати.

Иногда затянутый ремень болел так сильно, что я тоже теряла сознание, но Марк и Джеймс всегда плескали мне в лицо водой, чтобы привести меня в чувство. Они по очереди насиловали меня, и мой отец торжествовал, читая:

- Так говорится в Псалмах: Как хорошо и приятно, когда братья живут в единстве!

Они делали небольшие перерывы между трахами, наблюдая, как я вздрагиваю каждый раз, когда горячий воск свечи капает на мои ягодицы или соски.