Привычка думать

На парковке вновь раздались возгласы, один из друзей вступил в стадию физического противостояния, видимо, оттолкнув Джей Джея. Их крики были похожи на собачий лай, быстрые и отрывистые, затем вновь короткий диалог на повышенных тонах и снова лай. Несколько заклепок щелкнули с внешней стороны и Бенжи почувствовал, как свежий воздух ворвался в его клетку сквозь небольшое отверстие. Небо было относительно чистым и отражаемый от луны солнечный свет подкрашивал белыми оттенками колышущиеся на ветру деревья. Их листья двигались в прекрасном танце, таком который может создать только сама природа. Простом и в тоже время невообразимо сложном, без каких-либо мыслительных конструктов, без деления на Я – Лист, Я – Ствол, Я – Ветер, колышущий их. Всё это было единым целым. Далекие звезды, летящий сквозь пространство и время свет, освещающий жучков в траве, которых искали маленькие ящерки, за которыми приглядывали совы, сидящие на ветвях. Где-то в глубине сердца, ему так захотелось стать такой же частью общего целого, раствориться и просто существовать, без правды и лжи, без страданий, предательств и непрекращающихся попыток найти себя в этом мире, что на глазах навернулись слезы. Воодушевляющий вид природы затмился видом невероятно быстро приближающегося кулака. Твердые, как деревянный брусок костяшки ударили его в область уха, раз, чуть ниже, два, боль почти не почувствовалась, потому что на третий или четвертый удар его голова с амортизировала от стального пола и он мог поклясться, что почувствовал, как его мозг, словно шар от пинг-понга, ударился о внутричерепные стенки погрузив всё пространство во мрак. Он потерял сознание во второй раз.

Спустя вечность и череду странных видений, кто-то открыл водительскую дверь и сев в кабину запустил мотор. Тело стального животного сотряслось и завибрировало. Тысячи механизмов единовременно пришли в движение, пробужденные неведомой силой.

– Живой? – тонкая палка уперлась в его лицо чуть ниже глаза. Бенжи открыл один и уставился перед собой. А нет, он открыл оба, но видеть мог только одним. Как странно подумал он. Если ему сейчас выколют глаз, он даже этого не почувствует. Почему-то эта мысль его развеселила, и он представил себе жаренное яйцо, разрезанное ножом из которого вытекает желток, в который так вкусно обмакивать кусочек хлеба запивая сладким зеленым чаем на завтрак. Никакой боли, кожа казалась принадлежит кому-то еще, но не ему. Ему принадлежали только мысли. Или они тоже не ему принадлежат? Их поток замер в молчании разглядывая это странный конструкт, словно ребенок пытающийся понять, как собирается кубик Рубика.

– Живой еще – радостно крикнул один из бандитов – поехали проветрим нашего друга.

– Слушай, а где …?

– Да похуй вообще, где-то там валяется у лестницы. Он всегда был неуклюжим ублюдком. Давай, погнали.

Пикап поочередно накренился то в левую то в правую сторону, двери захлопнулись и машина тронулась с места.

Бенжи машинально выл от боли, когда машина прыгала по кочкам. Надрывный крик сквозь вонючую, пропитавшуюся слюной масляную тряпку помогал хоть как-то отвлечься. Он бы уверен, что уже обе его руки переломаны окончательно. Но боль не была в каком-то одном месте, она, словно буй во время шторма, лишь держалась на плаву внутри черепа, где-то в области затылка, и фиксировала бушующие волны, растекающихся по всем клеткам, и дающие обратную связь в мозг. В её волнообразном течении и была самая невыносимая часть. Так бывает, когда болят нервы в корнях загноившегося зуба. Первые дни – это самый ад, ни есть, ни спать. Мучительное страдание чуть слабеет через две недели и к концу третьего месяца ты уже просыпаешься с этой болью и идешь заниматься делами, ну есть и есть. Когда сильнее, когда слабее, зависит от концентрации мыслей. Если разум занят, то и боль притупляется. Адаптивность мозговой системы – физический механизм, воспроизводимый в существах миллионы лет, независящий от того какую религию ты исповедуешь, любишь ли бассет хаундов, применяешь гирудотерапию или заморачиваешься с детальной раскраской пластмассовых фигурок для настольных игр по вымышленной вселенной. Если изо всех сил стараясь унять боль, думать, что её не существует, пытаться сознательно блокировать её где-то там в мозгу – можно заметить ровно обратный эффект. Для сознания попытка остановить действие по средствам желания его не совершать и есть само действие. Ты будешь продолжать ярко чувствовать боль пытаясь её не чувствовать. Такой вот парадокс.