Привычка ненавидеть

Преувеличивает, как всегда. Софа не растолстеет, даже если месяц будет давиться пончиками — уже проходили, когда ей не дали ведущую партию в новой шоу-программе. Ее тогда жестко накрыло. Сейчас же она просто откровенно клянчит похвалу, кажется, совсем позабыв, что на меня эти приемы давно не действуют. Я не привык повторять одно и тоже по десять раз на дню, как ей того хотелось бы.

И она не права. Бог к моему телу не имеет никакого отношения — когда надо, я по полдня гоняю себя через мясорубку в зале, чтобы быть в форме.

Обойдя ее, я складываю грязные миски в посудомойку и включаю робот-пылесос. Софа по жизни не отличается чистоплотностью, но в целом меня это не напрягает. В двадцать первом веке с таким количеством разнообразной техники и доступной услугой еженедельного клининга на заказ кого вообще это может напрягать?

Она ловит меня минут через десять, когда я закидываю в стирку разбросанное в ванной белье. Стоит, оттопырив задницу, в дверном проеме и потягивает свой любимый черный кофе без молока и сахара. Как она вообще эту бурду пьет?

— Ты зачастил с тусовками, — начинает издалека, а я все гадал, когда опять будет капать мне на мозг. — Может, хотя бы раз в субботу отдохнем вдвоем?

Я молча выхожу из ванной, чтобы не опуститься до ссор. С Софой разгон от нормального диалога до криков с полетом посуды происходит в лучших традициях «Феррари» — меньше чем за четыре секунды.

— Так что ты думаешь? — Она усаживается на барный стул и призывно раздвигает длинные ноги. Софа слишком хорошо владеет языком тела, не зря с четырех лет все свободное время посвящает танцам, но иногда эта игра надоедает.

— Не сегодня.

Она злится, я вижу. Спасибо и на том, что пытается сдержаться.

— Ты даже не пьешь почти, зачем собирать у себя этот пьяный сброд? — долго не выдержав, цедит сквозь зубы. — Лишние деньги нашлись? Особенно когда твоя мама…

— Не начинай, — резко перебиваю я, не повышая голос, но уже на грани. Не ей учить меня, на что мне тратить бабло. И не ей напоминать мне о матери. — Как раз чтобы этот самый сброд держать под контролем.

Софа обиженно надувает щеки и складывает руки на груди, отключая свою сексуальность.

— Я ведь тоже альфа, почему у меня нет никаких привилегий? Опять мне придется терпеть тупые шутки твоего Остроумова?

— Не знаю, когда у вас началась эта взаимная неприязнь, но тебе не придется. — Она радуется, но рано. — Сегодня собираемся без девчонок.

Ее взгляд простреливает мой лоб навылет. Я не шучу — точно слышу в голове громкое «бам», с которым смотрит на меня. Уже предвкушаю вынос мозга, будто мне без этого мало.

За два часа, что Софа тусит у меня, она успела поорать из-за проваленного зачета, который надеялась получить за красивые глаза (голые ноги). Сразу после секса она пустилась в слезы, пытаясь пронять меня сопливой драмой о том, что банк урезал ей лимит по кредитной карте, и она теперь не знает, как с этим жить. Ну а порцию вечного нытья насчет другой солистки, что в каком-то номере задвигает ее на второй план, я уже пропускаю мимо ушей. Просится шутка про плохого танцора, но это будет неправдой — двигается Софа потрясно, сложно отрицать. Просто уверен, что в ее театральной среде водятся звезды и на порядок выше уровнем.

Я ведь не считаю себя лучшим в мире игроком. Хотя девчонки из универа с этим утверждением бы поспорили.

— И ты точно не передумаешь? — она спрашивает таким тоном, будто я ее оскорбил.

Я мог бы передумать, но не хочу.

— Сегодня нет.

— Вы что, никак не отстанете от парня? — догадывается она, в чем затея вечерней тусовки. — Ну понтуется он, бывает. Играет ведь неплохо, ты сам говорил.

Не люблю, когда лезут не в свое дело.

— Что-то к Ланской у тебя такого снисхождения нет.

От одного упоминания девчонки Софу мигом переключает на бесконтрольную злость. Она трясет головой и хмурится.

— Они сделали тебе больно, а за тех, кого люблю, я готова убивать.

— То-то же.

Через полчаса ко мне с шумом, который сотрясает стены, и ящиками бухла почти в полном составе заваливаются волки, и дом сразу не кажется пустым и огромным. Они расползаются по этажу, заполняя каждый метр, и уже скоро я не нахожу места, куда приземлиться. Заказав бургеры на всю стаю, я сгоняю с дивана в гостиной Илью, нашего фулбэка, и тот, послав меня, удаляется за пивом, которым теперь завален холодильник с морозилкой.

Софа, поздоровавшись со всеми, кроме Саввы, виляет задницей и уходит, но, когда я ее не останавливаю, возвращается, чтобы поцеловать меня на прощание.

Спустя час-два появляются и другие. В том числе Серж, сын нашего декана, чуть ли не с ноги врывается в веселье, чтобы торжественно раздать всем ответы на экзаменационный тест по мировой политике. Он по-прежнему пытается завоевать авторитет, которого у него нет и не будет с таким подходом. Парни у нас в компании разные, но купить их не выйдет.

— А когда ты рухлядь свою собрался менять? — Мирон врывается в разговор с подачи Книжника. — Папаша не хочет подарить тебе нормальную тачку? Есть пару интересный предложений.

Все знают моего отца, но лишь немногие — что живу я не за его счет.