Привычка убивать

— Ты просто похотливое животное, Рудин! Когда будет можно, я тебе сообщу — не сомневайся. А теперь иди отсюда, займись воспитанием ребенка…

Это было «вазари» — полпобеды. Еще позавчера она на его появление никак не реагировала: смотрела отрешенно в сторону и не снисходила даже до того, чтобы обратить на своего страждущего мужикашку хоть капельку внимания. А сегодня — оп! — и всплеск эмоций. Можно даже сказать — позитивный всплеск. Очень хорошо. Все идет по плану. Когда крепость нельзя взять штурмом, она берется на измор…

В общем, Рудин был в приподнятом настроении, а потому вот так, с ходу, не стал посылать плешогана с его невразумительными предположениями. «Нечто», «не могу открыть все обстоятельства», а ты, значит, поработай-ка на меня, идиотик. «Да пошел в задницу!» — такова была бы стандартная реакция Пса на подобные закидоны, допустим, пару дней назад. Или говори толком, чего надо, или голову не морочь — отвали. Но сейчас Рудин был готов выслушать любое, самое дегенеративное предложение, от кого бы оно ни исходило.

— Конкретнее, — потребовал он. — Пока ничего не понятно.

— Вот у вас собаки… — Лиховский замялся, подыскивая слова. — Ну, умненькие такие собачки… А не могут они мне отыскать… ну, допустим, какую-нибудь пустоту?

— Вакуум? — быстро сориентировался Пес. — Это не по адресу. Это где-то в космосе. У тебя деньги на «Шаттл» есть?

— Мне нужен другой вход в каменоломни, — мучительно покраснев, признался Лиховский. — Понимаете?

— Зачем тебе второй вход? — удивился Рудин. — Хохлы же работают — откапывают помаленьку основной профиль. И получают за это деньги, насколько я понял.

— Я вам хорошо заплачу, — поспешно сообщил хозяин усадьбы. — Очень хорошо. Вы только найдите. Попробуете?

— Давай так, — Рудин перестал томно улыбаться — неловкость объяснений Лиховского его изрядно заинтриговала. — Денег я с тебя не возьму. Но ты мне расскажи, что ты ищешь на самом деле. И давай сразу условимся — версия насчет реставрации рукотворных галерей не принимается. Или истину, или — пошел в з… эмм… ну, в общем, не буду помогать.

— Ладно, — после некоторых размышлений сдался Лиховский. — Но только — я вас очень прошу! — никому об этом. Ни одной живой душе…

То, что Лиховский рассказал Рудину, было похоже на сюжет средневекового приключенческого романа. Жил-был некий вице-канцлер, могущественнейший политик и интриган, сидел где-то там наверху, за широкой монаршей спиной и дергал за ниточки, управляя всеми делами в стране. Был он хитрый и дальновидный, понимал, что ничто в этом мире не вечно — в том числе и благорасположенность царственных особ к теневым правителям, которые прячутся до поры в отдаленных кабинетах и прилежно работают на них. В этой связи вице-канцлер решил подстраховаться: приобрел поместье, расположенное в глуши лесов, и начал потихоньку стаскивать туда все свои богатства, накопленные за долгие годы правления. Ценности, свозимые в поместье, исчислялись не только в материальном эквиваленте. Имеются документы, которые утверждают, что только за два года в усадьбу доставили немногим более трехсот специально оборудованных ларей из мореного дуба, в которых находились собранные по всей Европе фолианты и рукописи, принадлежащие перу наиболее выдающихся авторов разных эпох. Истинную ценность этой сборной библиотеки определить практически невозможно, а подлинность документов, подтверждающих ее наличие, не подвергается сомнению.

— И что же — эти самые документы утверждают, что все сокровища остались в этом поместье? — скептически прищурился Рудин, выслушав эту красивую сказку. — Так их давненько уже разворовали. Ты думаешь, один такой умный?

Оказалось, что Лиховский на сокровища и не претендовал. Те же самые документы, случайно попавшие в его руки, сообщают, что в течение последующего десятилетия материальные ценности потихоньку, небольшими партиями, переправлялись за бугор. Имеется даже примерный перечень, чего когда вывезли. Но про библиотеку в том перечне ничего не сказано. А через некоторое время — аккурат на закате карьеры славного вице-канцлера — в поместье приехали инженеры. И пригнали три обоза по два десятка телег. На каждой телеге — двенадцать бочонков с порохом. И тем порохом инженеры взорвали каменоломни, да так умело, что намертво завалили все входы — теперь проще открывать новые разработки, нежели пытаться восстановить то, что было.

— И что — в этих твоих документах написано, что библиотека находится в каменоломнях? — удивился Рудин. — И какой же идиот ее туда заныкал? Там же отсыреет все к чертовой матери!