Привычка выживать (СИ)

Гейл знал, насколько плохи дела с энергией в Капитолии. Но Центр, стараниями Плутарха подсоединенный разве что не к Президентскому Дворцу должен был быть хорошо защищен от подобных напастей. Впрочем, в нынешней ситуации в стране, еще толком не оправившейся от революции, нет никакого железного понимания понятия «должен». Плутарх должен был, например, бросить все средства на замену поврежденных проводов, а вместо этого, для экономии, приказал ремонтировать их. Сэкономленные деньги пошли на подготовку чертового шоу, благодаря которому все победители голодных игр собраны здесь вместе, как пауки в банке.

- У центра есть запасной источник, - говорит Гейл осторожно делая шаг в сторону выхода. – Не такой сильный, конечно.

Аварийный свет очень тусклый; где-то в глубине здания слышится жуткий шум и скрежет.

- Кажется, и он собирается сдохнуть, - резюмирует Джоанна, которую теперь можно увидеть стоящей на прежнем месте. Топор ее теперь не занесен для удара, она опирается на него, как на трость. – Хотя, разве нам мешает это продолжить? – по губам ее скользит ядовитая усмешка, и Гейл закатывает глаза.

Он проверяет выходную дверь – и та оказывается надежно заблокированной. Под потолком едва слышно работают вентиляционные лопасти. По крайней мере, они не задохнутся здесь, если ремонт выведенного из строя оборудования займет продолжительное время. Джоанна вяло сообщает о том, что Вольт говорил что-то о мигании света и блокировке всех этажей.

- Они боятся, что мы воспользуемся передышкой и сбежим отсюда, - хмыкает Джоанна и тащится к сгруженным в углу матам, волоча топор по полу; скрежет стоит невыносимый, но она только усмехается, глядя, как кривится Гейл. – У тебя была возможность сбежать, не окажись ты здесь. Кстати, не напомнишь, почему ты здесь?

Конечно, он ожидал подобных вопросов, и гораздо раньше. В первую очередь, их должна была задавать Китнисс, но в первую встречу Китнисс ограничилась неприцельными бросками попавших под руку ваз и обвинениями в том, что он косвенно виноват в смерти Прим. Это было немного странно, потому что его виновность они уже обсуждали прежде, и без ваз. В любом случае, Китнисс не спросила его, что он делает здесь, и как долго его нахождение здесь продлится. Прочие обитатели к его существованию проявили не больше внимания, чем к чертежам Орешка, которые он забыл в своей спортивной сумке, хотя чертежи были секретной информацией, за утерю которой он должен был попасть под трибунал. Для ответов у него было огромное множество заготовленных текстов, ни один из которых не пригодился. Энорабия спросила, но как-то вяло; теперь Джоанна проявляет к нему интерес, потому что скучно, а драться неинтересно – в такой полутьме можно запросто споткнуться и разбиться насмерть.

Пока Джоанна устраивается на матах, а потом любовно устраивает рядом свой топор так, чтобы Гейлу не осталось места, он думает, и в результате интересуется, остались ли здесь включенными камеры. Мейсон пожимает плечом, мол, откуда ей знать, а потом, подорвавшись, находит им двоим занятие, разом совмещающее и тренировку, и оправданные меры безопасности.

На то, чтобы разбить камеры, расставленные по периметру, уходит какое-то время. Камеры не горят знакомыми огоньками и кажутся выключенными, но Джоанну это не заботит, и она соперничает с Гейлом в меткости, выигрывая лишь потому, что заранее сообщает о его поражении и успокаивается, когда по факту с ней никто не спорит.

- Это на случай, если ты хотел остаться со мной вообще наедине, - улыбается почти плотоядно, и Гейл опять закатывает глаза, прекрасно помня, что Джоанна Мейсон в любом состоянии остается Джоанной Мейсон. – Теперь ты ответишь? – девушка рыбкой бросается на маты и едва не промахивается (жаль, что и на топор ей приземлиться меткость не позволяет), а потом, злясь на себя, машет руками: - Хотя нет, постой, я сама отвечу. – Прилизывает растрепавшиеся волосы, гордо поднимает подбородок и басом, никак не напоминающим голос Гейла, сообщает: - Я здесь из-за Китнисс Эвердин. Теперь, когда она жива и свободна, я решил воспользоваться своим шансом на счастье. Я трогательно оплакал ее смерть, и до сих пор люблю ее, поэтому возвращение ее к жизни – доказательство того, что мои молитвы были услышаны небом.

- Ха-ха, - отвечает Гейл. Но без искренности. Чертова Мейсон сумела исказить все его реальные мотивы и вывернуть их наизнанку так, что слышать их просто невыносимо. – Дело вовсе не в Китнисс, - он видит, как издевательски она приподнимает одну бровь, и сдается. – Не совсем в Китнисс.

- О, да брось! – Мейсон бьет себя по колену. – Я общаюсь с людьми, которые знали Китнисс ближе, чем все остальные. Я очень тесно общаюсь с ними, знаешь ли. И я абсолютно уверена, что каждая их мысль, и каждый их поступок прямо или косвенно связан с Китнисс. Дело всегда в Китнисс Эвердин, поверь. Я знаю, о чем говорю.

- Кажется, будто ты завидуешь ей, - поддевает ее Хоторн, но не дожидается всяких возражений. Джоанна поднимает глаза к потолку и что-то методично подсчитывает.