Привычка выживать (СИ)

Тревожный сигнал на телефоне заставляет доктора вздрогнуть, а Президента – поморщиться, как от зубной боли. Пэйлор неохотно снимает трубку; что-то подсказывает ей, что новости будут не из приятных. Так и оказывается. Она прикусывает губу, прежде чем повторить вслух то, что было передано по секретной линии.

- Пит Мелларк только что воспользовался своим правом на свободу.

========== ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой президент Пэйлор страдает паранойей, а доктор Аврелий получает задание, от которого не может отказаться ==========

Решение о том, что Пит Мелларк может быть свободен в виду своей безопасности для окружающих людей, президент Пэйлор приняла публично, основываясь на письменном отчете лечащего врача о нынешнем состоянии пациента. Разумеется, лечащим врачом был доктор Аврелий. Разумеется, он немного поспешил со столь обнадеживающим результатом. На самом деле, это был вопль отчаяния; его пациент лишился любых человеческих эмоций, иного лечения врач предложить уже не мог, да и последствия этого лечения невозможно было предугадать заранее, прекрасно понимая, что поведение наблюдаемого объекта может измениться, едва только изменятся условия его существования. Разумеется, о своих подозрениях он сообщил Президенту, но уже не в письменной форме.

Разумеется, Пэйлор знала о его сомнениях, но это знание не помешало ей принять решение о том, что победитель 74 голодных игр может быть отпущен на свободу.

Это был какой-то замкнутый круг, и в нем становилось все теснее, будто кольцо из совершенных ошибок и опрометчивых поступков с течением времени сужалось вокруг них двоих. Стало немного проще дышать, когда пациент, уведомленный о своей свободе, остался в палате на первый и второй день. Они почти перестали чувствовать угрозу от потенциально опасного бывшего трибута, подумав, что он, вероятно, так и умрет добровольно в ограниченном пространстве своей незапертой уже клетки. Потеря бдительности плохо отразилась на них обоих.

Пит Мелларк собрал свои немногочисленные вещи в одну сумку, захватил с собой карту, своеобразного рода льготу для активного участника революции, обеспечивающую своему владельцу почти беззаботное существование в течение всей жизни. Конечно, по причине ограниченности ресурсов, и у этой карты был определенный лимит, который, впрочем, должен был сняться после укрепления разрушенных революцией связей между Дистриктами. Говоря иными словами, Пит Мелларк, покинув пределы больницы, не обрекал себя на голодную смерть. Он даже мог покинуть Капитолий. Он даже мог посетить любой дистрикт, и остановится в любой гостинице, и делать все, что угодно. Такой свободой наградила Пэйлор многих активных повстанцев. Такой свободы удостоился и переродок в лице Пита Мелларка.

Впрочем, речь не шла о полной свободе. Каждый вечер доктор Аврелий получал подробный отчет о том, что делал его бывший пациент в течение всего дня. Отчет составлялся сразу несколькими людьми, иной раз совершенно случайными, содержал их собственные заметки о том человеке, которого каждый в Панеме знал в лицо. Иной раз отчет был сумбурен, необъективен, но всегда подкреплялся фотографиями, сделанными с дальних расстояний, и иногда даже видеозаписями, нечеткими, вечно смазанными, с любительских камер. К таким видеозаписям Аврелий не привык. Мелларк на них был без грима, в одежде, которую не подбирала толпа стилистов, и рядом с ним не было блестящей Китнисс Эвердин, зато всегда было много людей, случайно оказавшихся не в том месте не в то время. И эти люди совершали страшнейшие ошибки.

Эти люди всегда спрашивали капитолийского переродка о Китнисс Эвердин.

Аврелий знал, что его известят одним из первых, когда Пит Мелларк сорвется. Оставаясь спокойным, засыпая по вечерам в своей постели после прочтения очередного отчета, и просыпаясь утром в той же постели, он не мог не думать о том, что однажды получит отчет, весь испачканный кровью какого-то несчастного, что случайно сорвал чеку с выпущенной на свободу им, Аврелием, гранаты. Пока все было спокойно, но только пока. Доктор помнил, как быстро он потерял бдительность в прошлый раз, и не собирался совершать такую же ошибку.

Он продолжал жить своей жизнью, настолько своей, насколько это было возможно. Но в распорядке его дней внезапно укоренились новые пункты вроде внимательного изучения сумбурных отчетов и просмотров видеозаписей из личного архива президента Сноу, которые присылала ему Пэйлор. Разумеется, он смотрел их после самой Пэйлор, и, разумеется, только те, которые она пожелала ему прислать. Пока он был уверен, что она ничего не скрывает. Пока он был уверен, что видит то же, что видит она, но не мог понять, почему она все еще участвует в этой истории, да еще так активно, будто у нее нет других забот.