Привычка жить

Бросившись в спальню, она начала лихорадочно рыться в ящиках комода, ища пакет с костюмом, отчаянно чертыхаясь и сама себя подгоняя. Наконец вожделенный пакет нашелся. Так, этикетку оторвать… Теперь к зеркалу… Ничего, и впрямь хорошо смотрится! Теперь причесаться, припудриться. Или не надо пудриться? А губы красить? А зачем? Она же дома! Чего это она — в домашнем костюме и с накрашенными губами… Ну, бледная слегка. Но какая уж есть… Теперь — на кухню! Салат — в салатницу, колбасу нарезать, яблоки помыть. А шампанского-то у нее нет! Вот черт! Не догадалась купить! Но кто бы знал, что все так обернется! Да если б она знала. Да она бы тогда…

Что она такого сделала бы, если б заранее знала о Димином приходе, Женя так и не успела додумать. Дверной звонок тренькнул коротко и вежливо, извещая о приходе неожиданного гостя. Схватившись за вмиг вспыхнувшие щеки, она побежала в прихожую. Тормознув на секунду у зеркала, взглянула в него с некоторой опаской — сама себе не понравилась. Взгляд такой… очень уж откровенно и по-детски радостный, будто сам президент на пару с живым Дедом Морозом к ней в гости заглянуть решили. «Уймись, девушка! — сама себе коротко приказала Женя. — Ишь, полетела в облака…»

Кое-как справившись с лицом, то есть вернув его, как ей показалось, в равнодушно-ленивое состояние, она не торопясь прошествовала к двери, открутила дрожащими пальцами рычажок замка.

— Ой, Женечка, с наступающим тебя! — вплыло в открытую дверь пьяненькое Оксанкино лицо. — А я за тобой, Женечка! Гоги сказал — нехорошо, если девушка одна…

— Да ну тебя, Оксанка! — сердито замахала на нее руками Женя. — С чего это ты взяла, что я одна? Иди давай отсюда!

— Но ты же сама сказала…

— Ну мало ли, что я когда-то там сказала? Может, я пошутила так неудачно? Иди-иди, Оксанка, не мешай мне.

— А кто у тебя, Жень?

— Иди, я сказала! Все тебе знать надо! Иди к своему Гоги.

— Ну ладно, раз так… — обиженно отпрянула от двери Оксанка. — Я как лучше хотела, а ты.

Захлопнув торопливо дверь, Женя привалилась к ней спиной, медленно осела на корточки. Сил будто совсем не осталось — никогда она не волновалась так. А в следующую секунду подскочила как ужаленная — звонок снова ожил, словно по нервам ударил. Хорошо хоть догадалась не сразу открыть. Еще подумает этот Дима, что она под дверью его ждет.

Он вошел с мороза, припорошенный слегка снегом и шуршащий пакетами, обдал запахом хорошего мужского одеколона, улыбнулся радостно и смущенно. Из одного пакета торчала серебряная голова шампанского, из другого — пышный хвост ананаса. Красиво, как на глянцевой картинке. Этакий новогодний мужчина — подарок женщине, решившей встречать Новый год в одиночестве. Если б рассказала ей какая-нибудь приятельница такое про себя — ни за что бы не поверила. Нет, все-таки хороший человек придумал все эти праздничные новогодние чудеса, зря она его все это время хаяла.

— Женя, куда все это хозяйство? — протянул он ей свои пакеты. — Возьмите, распотрошите, пожалуйста. Я сейчас разденусь и вам помогу.

— Да не надо, я сама! Проходите пока в комнату, я сейчас! — забирая у него пакеты и убегая с ними на кухню, по-хозяйски распорядилась Женя. — Вы есть хотите, Дима?

— Очень хочу!

— А у меня салат «оливье» есть!

— Замечательно!

— Ой, да тут у вас богатство целое… Икра, буженина, балык…

— Все, все на стол, Женя! Новый год встречать будем! Вернее, на ковер… Будет у нас скатерть-самобранка на ковре! У вас есть скатерть?

— Да! Сейчас достану…

Через полчаса они уселись за накрытый наспех стол, то бишь сели, подогнув ноги по-турецки, на ковре перед уставленной снедью скатертью. Дима поднял бокал с вином, одновременно приглушив пультом громкий голос совсем распоясавшегося юмориста с экрана, проговорил торжественно:

— А у меня есть первый тост, Женя! Давайте перейдем на «ты»…

— Давайте! То есть давай.

Чокнувшись, выпили. Принялись есть молча, поглядывая друг на друга смущенно. Засмеявшись, Женя спросила:

— Почему молчишь? Смотри, сейчас новый милиционер родится… Знаешь такую примету?

— Да ну… Зачем нам еще один милиционер? Скажи лучше — что это за чудо у тебя такое? — показал он пальцем на разряженную аукубу.

— Это не чудо! Это аукуба японская, дерево такое! Говорят, приносит в дом богатство и счастье.

— И что, много принесло?

— Не-а. Оно же искусственное. Вот и счастье у меня было, наверное, искусственное. Раз оказалась в Новый год совсем одна.

— Ну это еще не показатель, что одна! Вот я тоже один оказался, а несчастным себя совсем даже не ощущаю. Отнюдь!

— Да не в этом дело… Меня вот Катька упрекает, что я сама на эту аукубу похожа. Будто и я тоже такая… искусственная. И эмоции у меня все искусственные, неживые…

— Ну вот этого я бы как раз не сказал! Ты знаешь, я вообще впервые в жизни с таким столкнулся…

— С чем — с таким?