Привычка жить

Фильм кончился. Стало неуютно, даже страшно немного. Где-то наверху гремела музыка, двигали стульями, доносились громкие и визгливые женские голоса. Да, надо же выпить! Проводить старый год… Или, наоборот, не надо? Или мы не признаем всех этих надуманных кем-то формальностей? Да, она ж салат «оливье» не дорезала! Надо пойти на кухню, покончить с ним, раз начала. И глотнуть немного коньяку. Для храбрости. Все-таки эксперимент.

Через полчаса во всеоружии, то есть с тарелкой салата и полным фужером коньяка, она вернулась в комнату, уселась перед телевизором, подогнув под себя ноги. Пристроив фужер на пол, принялась есть салат ложкой. Как некультурная. Съела полную тарелку, сбегала на кухню, принесла еще. Глотнула коньяку, снова принялась жевать с остервенением. Казалось почему-то — салат на тарелке кончится, и придут слезы. По телевизору черноглазый худой юморист вовсю развлекал публику, изображая разных популярных певцов. Они по очереди потом выходили к нему на сцену, говорили что-то, будто перед ним старательно оправдываясь…

Салат на тарелке кончился. Женя с ужасом смотрела на юмориста, чувствуя, как внутри нарастает отчаяние, как надвигается на нее со всех сторон тоска… Нет, надо было уехать с Асей! Что она наделала с этим своим экспериментом? Уж скорей бы двенадцать пробило, что ли, и дело с концом! Хотя до двенадцати далеко еще, полтора часа целых! Ну кто, скажите, придумал этот дурацкий праздник? Это понятно, что сам по себе его Петр Первый придумал, а вот кому в голову пришло, что он чисто семейным должен быть? Чтоб всей семьей собраться в полночь около телевизора и пялиться на шустрого юмориста.

Видимо, в очень уж сильном она была напряжении, потому что вздрогнула страшно от обычного телефонного звонка. Кто-то с очередными дежурными поздравлениями проснулся.

— Да! Аллё! Вас слушают, говорите! — очень бодренько прокричала она в молчащую трубку. Так бодренько, что никто бы никогда не заподозрил ее в страхе перед концом эксперимента под названием «женский Новый год в одиночестве». Бесславным, судя по всему, концом…

— Здравствуйте, Женя… — услышала она в трубке голос, который совсем, ну совсем и не надеялась даже услышать. Потому что это смешно даже было — надеяться услышать в канун Нового года голос милиционера Димы. С чего это вдруг? Так ведь не бывает… А может, случилось что?

— А что случилось, Дима? — тут же озвучила она промелькнувший в испуганной голове вопрос. — Почему вы звоните?

— Да ничего, собственно…

Показалось вдруг, что она даже ясно увидела, как он пожал плечами и улыбнулся неуверенно. И даже покраснел слегка. Всплыло его лицо в памяти, будто на цветном экране, с прижатой к уху трубкой, и сердце застучало часто-часто, отгоняя подкравшиеся совсем близко слезы отчаяния.

— С наступающим вас, Женя!

— Спасибо, Дима. И вас также.

Больше разговаривать было не о чем. То есть, конечно, нашлось бы им о чем поговорить, если б была у них хоть какая-то, хоть мало-мальски сложившаяся общая акватория общения, в которую можно было бы нырнуть, как в новогоднюю тридцатьперводекабрьскую лазейку. А так — о чем говорить? Об умершем маньяке-сердечнике? О пострадавшей Оксанке? Так что о них говорить? Все уже на этот счет сказано.

— А вы с кем встречаете Новый год, Женя? Простите заранее, если вопрос мой бестактным покажется.

— Ну почему же бестактным… Я встречаю Новый год одна. Нет, мне есть куда пойти, конечно, но я так сама решила, — с некоторым вызовом ответила Женя. — Вот представляете, так решила, и все! А что?

— Да нет, ничего. Просто так совпало, что я тоже один.

— Как это? А где же ваша Галя?

— Ну… Я же вам сейчас звоню, а не Гале… Женя, а можно, я приду сейчас к вам?

— Зачем?

— Чтоб вместе встретить Новый год!

— А как же Галя?

— Ну что вы заладили — Галя, Галя. Так можно?

— Ой, я даже не знаю… — ничего не соображая, пролепетала Женя первое, что пришло в голову. — Я и не одета совсем… Сижу в тапочках перед телевизором, непричесанная.

— Так причешитесь! Пока я к вам иду, как раз и успеете, если это вам так важно. Я недалеко от вас живу, через два двора.

— А у меня, знаете, даже стола нет! Я его соседке отдала.

— А мы на полу посидим. Никогда не встречал Новый год, сидя на полу! А что — тоже романтика! В общем, я выхожу. Идите причесывайтесь.

Гудки в трубке запели коротко и часто, и в их ритме затрепыхалось перепуганное вусмерть сердце. Соскочив с дивана, Женя заполошно завертелась на месте, не зная, куда бежать — то ли и впрямь причесываться, то ли на кухню угощения какого-никакого на тарелочки порезать. А может, переодеться надо? Платье нарядное надеть? Хотя смешно — сказала же, что в тапочках перед диваном сидит… А она новый спортивный костюм наденет! Где-то был у нее красивый такой спортивно-домашний костюмчик, новенький, весь беленький, нарядный очень…