Привыкай, я так решил (СИ)

— Пороли тебя, говорю, в детстве? — повторяет она свой вопрос.

— Нет, — отвечаю, подозрительно глядя на Евдоксию. — А что?

Она останавливается, с легкостью отламывает солидный такой сук с высокого куста и звонко хлещет им в воздух.

Я часто моргаю и не свожу с нее взгляда.

Зачем ей сучок?!

— Вот и заметно, — смотрит на меня. — Придется наверстать упущенное.

— Вы… вы что? — пячусь назад. — Вы же не будете меня бить?!

— Вот еще! Руки марать о тебя! — фыркает. Совсем уже! Что значит «марать»?! — Но учти! — строго смотрит на меня и трясет в воздухе сучком. — Найдется тот, кто отхлестает тебя по попе! И это не все, что он сделает с твоей задницей.

Судорожно сглатываю. Делаю еще один шаг назад, цепляюсь за что-то ногой и падаю.

— Блин! — ругаюсь, ощущая, что штаны на попе намокли. Трава-то мокрая в лесу.

— Не ругайся. Вставай и пошли дальше.

— Искать того, кто мне задницу надерет? — зло отвечаю я, вставая. — Нет уж! Сами идите!

— Я-то уйду, — усмехается Евдоксия. — А ты останешься. Как дорогу найдешь? Тут спасителя нет. Все. Спугнула! Теперь только сама. Так что, вставай давай и пошли. Бобыль-траву до захода солнца сорвать надо, — и с этими словами она разворачивается и бодренько так шагает дальше.

Закатываю глаза, но следую за ней. Выбора-то нет!

Сама я точно из леса не выберусь. И Артура нет… эх… вспоминаю, как он спасал меня тогда. Неужели это все стоило таких усилий?

Тогда зачем он так поступил?

Вздыхаю.

По-видимому, громко. Потому что Евдоксия останавливается и поворачивается ко мне.

— Скучаешь? — спрашивает, как мне кажется, с улыбкой.

— Устала, — бурчу я. — Долго еще?

— А мы уже и пришли, — показывает рукой мне на небольшую поляну.

Мне здесь точно нравится больше — светло хотя бы. Даже последние лучи солнца заглядывают на полянку.

Сажусь на пенек.

— Чего уселась? — вот ведь зараза! Не даст передохнуть. — Только в кровати выносливая?

От возмущения просто открываю рот.

— Иди сюда, — кивает мне бабка. — Вот она! Бобыль-трава!

И с широченной улыбкой показывает вниз.

Нехотя встаю и иду.

— Где?

— Ну, наклонись. Что стоишь как столб?! Привыкай наклоняться-то, — усмехается.

— Для чего? — что-то меня уже бесят ее шуточки. Я на грани.

— Для мужика. Не пыхти. Вон, трава-то. Глянь.

И тычет в какую то обычную зеленую хрень. Ну, сорняк же! Что за шутки вообще?

Но ради того, чтобы меня, наконец, вывели из леса и отпустили, я готова не то что сорвать ее! Я съесть ее готова!

Тянусь к сорняку.

— Подожди! — бабка хватает меня за запястье.

Бросаю взгляд на руку, потому что рукав у Евдоксии задрался. Ну, ничего себе какая волосатая! И мощная какая.

Реально гром-баба. Не зря я ее боюсь.

— Мы как из леса выйдем, — говорю я вполне серьезно, — я вам телефон салона дам. Там эпиляцию качественно делают. Не больно даже. Я понимаю, что натуральный мех всегда в моде, но вы все же женщина.

В этот момент Евдоксия резко дергает рукав. А я и пальцы ее рассматриваю.

— И маникюр вам не помешал бы, — замечаю, качая головой. — Страшно подумать, что у вас на ногах и между ног.

— Все там нормально, — усмехается Евдоксия. Надо же, даже не обиделась. — Говори заклинание, прежде чем сорвать бобыль-траву.

— Какое еще заклинание? Я только трах-тибидох знаю, — пожимаю плечами.

— Это потом пригодится, — усмехается она. — Повторяй:

Бобыль-трава, отпусти меня,

Пошли мне мужика на букву «А»!

— Это что? — приподнимаю бровь.

— Заклинание. Чтобы сработало. Ну? Повторяй!

— Не запомнила. Повторите, — давлюсь от смеха. Диане расскажу — не поверит.

— Бобыль-трава, отпусти меня,

Пошли мне мужика на букву «А»!

Она с таким чувством произносит это. Ведь верит, похоже.

— А почему на «А»? — я хмурюсь и еще раз внимательнее вглядываюсь в лицо Евдоксии.

83. Анжела

— Как это «почему»? — она отводит взгляд. — Больше всего имен на букву «А»! И я тебе так скажу: самые лучшие мужики — это мужики на букву «А».

— Мммм, — произношу задумчиво, — что ж, пусть будет мужик на букву «А». Андрей. Вот. Или Антон.

— Какой еще Андрей? — Евдоксия почему-то злится. Я слышу это в ее голосе.

— А что? Красивое имя. На «А», — пожимаю плечами.

— Ты его знаешь? — она хватает меня за руку.

— Так это вам виднее, — усмехаюсь я. — Что-то вы разочаровываете меня в своих гадальских умениях.

— Так, — серьезно говорит Евдоксия, — вернемся когда, дашь мне номер этого Андрея.

— Зачем?

— Я по номеру его просканирую, — усмехается. — Сразу скажу тебе: подходит или нет. Ладно. Рви траву-то.

Я уж и забыла, зачем собственно мы сюда пришли. Ищу взглядом неприметную травинку и срываю ее.

— Вот, держите, — протягиваю Евдоксии. — Все? Теперь мы можем идти домой? Вы обещали.

— Я обещала после полного обряда, — бурчит себе под нос.

Вот это новости! Она что собралась делать?

— Ты должна еще в речке искупаться, — говорит она. — Голышом.

— Это еще зачем?

— Сколько же от тебя вопросов! — недовольно морщится. — Впервые такую встречаю. Говорят тебе — делай! Привыкай! Что мужик скажет, то ты и должна делать. Без лишних вопросов. Скажет: «кофе принеси», принесешь. Скажет: «ноги раздвигай», ляжешь и раздвинешь. Мужика слушаться надо.

Так-так, где-то я это уже слышала.