Привыкай, я так решил (СИ)

Меня терзают смутные сомнения.

— В речке значит? — спрашиваю бодро. — Голышом? Ладно. Где тут у вас речка?

— Молодец, — Евдоксия улыбается и одобрительно кивает. — Вот, видишь? Действует травка-то! Теперь надо дождаться, когда заклинание подействует. Речка там, — машет рукой в сторону.

Теперь мы идем по узкой тропинке. Солнце уже почти село, но еще очень тепло. Все-таки, лето. Сейчас, наоборот, такая приятная летняя прохлада.

И правда, окунуться в теплую речку было бы идеально. Но не сейчас.

Я чувствую что-то не то с Евдоксией. Есть у меня догадки. Но как проверить?

— Вот и речка, — произносит эта подозрительная личность.

Я даже выдыхаю от увиденной красоты.

Последние лучи солнца бликами играют по ровной глади воды. Тихие волны чуть колышутся у песка на берегу. Наклоняюсь и провожу рукой по воде. Теплая!

— Ну, давай! Скидывай свое тряпье и в воду! — командует Евдоксия.

— А вы тоже, что ли, со мной купаться будете? — кошусь на нее.

— Нет. Я на берегу подожду. Это все таинство. Ты должна одна войти в эту неоскверненную еще никем воду. Окунешься и следующий шаг — снятие проклятия.

— Это что еще?

— Надо будет бобыль-травой потереть.

— Где?

— Когда у меня спрашивают «где?», мне в голову приходит только три варианта: везде, нигде и в… — многозначительно смотрит на меня. — Так вот, в твоем случае это третий вариант.

84. Анжела

Брррр.

Трясу головой. У бабки, видимо, окончательно крыша поехала.

— Вы хотите сказать, что я должна потереть каким-то непонятных сорняком себе между ног?

— Нет. Ты все опошляешь. Опять. Ну что, за способность? — укоризненно качает головой. — Не сама. Должен потереть кто-то другой. Так сказать, незаинтересованное лицо.

Я не могу сдержать смеха. Чуть ли не давлюсь, держась за живот.

— Что ты смеешься? — ворчит бабка.

— То есть самой потереть — это опошлила, а кто-то левый потрет — это норма? — кое-как произношу сквозь смех.

— Не кто-то левый, а я. А мне можно.

— Почему это?

— Потом узнаешь. Раздевайся! Не тяни.

— А вы куда-то торопитесь?

— Да. Спешу. Еще одному человеку помочь надо. Черт, — ругается Евдоксия. — В туалет захотел. Захотела. Пока тут с тобой! Долго все! Посиди, я за кусты сбегаю.

И направляется к кустам.

— Я тоже в туалет хочу! — кричу я и подбегаю к бабке.

Евдоксия резко тормозит и аж подпрыгивает. Смотрит на меня, как мне кажется, испуганно.

— Тоже? — хмурится.

— Да! А будете тереть там, вообще не выдержу, — добиваю ее. — Я с вами!

— Иди за другой куст, — отмахивается от меня.

— Нет. Мне страшно. Одной. Вдруг медведь?

— Какой медведь? Он тебя за километр учует. Твой вредный характер и яд.

— Какой еще яд? Эй!

— Черт, не могу. Слушай, — с мольбой смотрит на меня. — Ну что мы? Будем вместе… хм… писать, что ли?

— А что? Девочки всегда так делают. Еще со школы. Вы разве с подружками не ходили вместе в туалет? Мы же это делаем так, что никто ничего и не видит. Нечем нам хвастаться. Да? — внимательно слежу за бабкой. — Сядем уютненько так и сделаем свое дело. А уж потом купание и натирание. А? Евдоксия?

У меня прямо откуда-то настрой боевой такой появился. То ли бобыль-трава так подействовала, то ли то, что Евдоксия как-то сникла, ослабила напор-то.

И я, совсем обнаглев, толкаю ее в кусты.

Там такая хорошая полянка. Травка, цветочки. Холмик какой-то. Отличное место!

Расстегиваю джинсы.

— Ну? Евдоксия? — смотрю на нее вопросительно. — Чего ты? Ночь ведь скоро. Надо бы поторопиться. Садись

— Садиться? — спрашивает удивленно.

Хм.

— Ну а как? Ты стоя это делаешь? Нет, я, конечно, в детстве тоже так пробовала, но что-то не получалось ничего. А ты умеешь? Покажешь? Я хочу на это посмотреть.

— Хватит! — грубо произносит она. И голос становится другим. Хм. Кого-то он мне напоминает. — Садись!

И с каким-то остервенением начинает юбки задирать. Садится.

Хм. Значит, все же показалось.

Я тоже сажусь.

Хорошо-то как! Воздух такой прохладный и свежий. Все обдувает приятно. И тишина.

Такая плотная, успокаивающая тишина. Только Евдоксия пыхтит там что-то. Никак не устроится, что ли.

Я даже глаза прикрываю от удовольствия. Наслаждаюсь тишиной. И тут слышу пронзительный крик:

— Аааааааа! Сукааааааааа! Аааааааааа! Что это?! Сука! Сука! Сука!

Распахиваю глаза.

Евдоксия прыгает с одной ноги на другую. Лицо сморщено.

Кричит, быстро оглядывается и несется к реке. И прямо в одежде забегает по пояс.

85. Анжела

Я встаю и натягиваю джинсы. Иду к речке. Вглядываюсь в происходящее.

Вот это поворот!

— Сука! — доносится до меня и я вижу… Артура, который стягивает с себя намокшую странную одежду. И очков уже нет.

Взгляд его опущен вниз и он руками под водой что-то там натирает.

Я не могу сдержать смеха. Держусь за живот и смотрю на подплывающие к берегу паранджу и юбку. Двумя пальцами подцепляю их и поднимаю.

И смеюсь уже в голос.

Артур, наконец, поднимает на меня взгляд.

Ох, и хорош, конечно. В последних лучах солнца его торс просто прекрасен. Взгляд сложно отвести. Мышцы напряжены.

Волосы его намокли и капли стекают на лицо и грудь.

Так, все. Не вестись. Он обманул меня. Обманул.