Приз Гора

— Для нее только пытки и кол, иного она не заслуживает, — буркнул Порт Каньо.

— Или ошейник, — усмехнулся Боск, бросая взгляд на горло стоявшей на коленях Эллен.

— Но она — Убара, Господин! — выдохнула рабыня и тут же испуганно замолкла, боясь получить заслуженную оплеуху.

Она ведь заговорила без разрешения! Однако господа часто склонны проявлять снисходительность в таких вопросах. К тому же, опытная рабыня умеет чувствовать, когда можно говорить, а когда было бы мудро сначала попросить разрешения, прежде чем что-то сказать. Зачастую ей дают то, что могло бы считаться постоянным разрешением говорить. Но оно, разумеется, в любой момент может быть отменено, тем самым сохраняется принцип того, что разрешение или запрет рабыне говорить является прерогативой ее владельца. Ее всегда можно заставить замолчать взглядом или словом. Иногда рабовладелец может спросить: «А Ты спрашивала разрешение говорить?» На этот вопрос есть общепринятый ответ: «Нет, Господин. Пожалуйста, простите меня, Господин». После этого ритуала ей может быть предоставлено разрешение говорить, или отказано с нем, полностью на усмотрение господина.

— Кто знает? — ухмыльнулся Боск из Порт-Кара. — Быть может, она уже — рабыня, и даже теперь сидя на своем троне, в одиночестве ее палат, в пустых залах Центральной Башни, вздрагивая от каждого шороха, с ужасом ожидает требования ее владельца.

— Надеюсь, Вы продолжите двигаться в Ар вместе с нами? — осведомился Порт Каньо.

— Я и мой товарищ, — сказал Мир, — как уже было сказано, направляемся в Брундизиум.

— В нескольких пасангах отсюда, нас ждут товарищи с тарнами наготове, — ответил Боск. — Если все пойдет, как запланировано, то завтра в это время мы уже будем в полете.

— Но, конечно, это не помешает вам разделить с нами наш завтрак? — предложил Порт Каньо.

— С большим удовольствием, — улыбнулся Боск из Порт-Кара.

— Вставай и иди работать, — недовольно приказал Селий Арконий.

— Да, Господин, — отозвалась Эллен, вскакивая на ноги.

— А у нее симпатичные ноги, — заметил Марк из Форпоста Ара.

Эллен рефлекторно попыталась стянуть тунику пониже.

— Симпатичнее, чем у твоей Фебы? — осведомился Боск.

— Нет, я так не думаю, — мотнул головой Марк.

Та «Феба», о которой они упомянули, решила Эллен, судя по небрежности и откровенности, с какой о ней говорили, должна была быть рабыней. Конечно, они не посмели бы говорить так о ногах свободной женщины.

«Какие же все-таки мужчины — животные, — подумала она. — Вот зачем они так открыто сравнивают конечности рабынь! Мы что, животные?»

Правда, уже в следующее мгновение, ее потрясла очевидная мысль, что да, конечно, они были животными!

— Займись делом! — бросил ей Селий Арконий.

По неким причинам он явно был рассержен на нее. Возможно, она была немного не права, так явно продемонстрировав свое раздражение ранним утром, незадолго до нападения на лагерь, но он же не будет держать зло на нее! Это же такая мелочь!

— Да, Господин! — откликнулась девушка и, спотыкаясь, поспешила бегом к фургону за продуктами, кастрюлей, посудой, хлебом и зерном, чтобы поскорее приступить к приготовлению завтрака для мужчин.

Как-то раз, оторвавшись от своей работы, она поймала на себе взгляд Боска из Порт-Кара. На его губах змеилась тонкая улыбка, заставившая рабыню покраснеть и рассердиться. Несомненно, он знал о ее земном происхождении! Казалось, его забавляет видеть ее здесь, на этой планете, так далеко от ее прежнего мира, в месте, кардинально отличающемся от всего к, чему она привыкла, униженную до естественной женщины, униженной до рабского ошейника, в страхе спешащей услужить рабовладельцам.

Позже, закончив с их простой трапезой, мужчины встали.

— Хорошее было утро! — сказал Порт Каньо с благодарностью.

— Хорошая была встреча, — поддержал Боск из Порт-Кара.

Мужчины пожали друг другу руки, обнялись, а затем Боск из города Порт-Кара, порта, расположенного в заливе Тамбер, который по слухам считался логовом головорезов и пиратов, и Марк из Форпоста Ара, когда-то заставы Ара на далеком Воске, покинули лагерь.

Рабыня смотрела им вслед, пока они не исчезли в высоких травах. Уходя они не оглядывались назад.