Призма Сердца

Под оживленные аплодисменты и свист дым рассеялся, уступив место элегантной фигуре в чёрном плаще, который буквально светился множеством разноцветных звёзд и туманностей. Глядя на этот волшебный наряд, можно было подумать, что сама вселенная обнажилась на радость жадной до знаний толпы. Фигура стала ещё выше, одновременно с этим она сорвала с себя этот плащ, который, превратившись в воздухе в извивающуюся гигантскую змею, разлетелся по залу, трансформировавшись в десятки огромных орлов, которые своими криками наполнили зал ещё и восторженными криками зрителей. Через несколько секунд они исчезли так же внезапно, как и появились, и зал, несмотря на малочисленность, вновь зааплодировал с такой силой, что, казалось, сама земля содрогается под ногами.

Теперь же можно было ещё разглядеть и фигуру самого фокусника – одетый в элегантный фрак и брюки, на которых время от времени материализовывались сияющие символы. Персона носила на голове странный головной убор из далёкой страны, который состоял из длинных разноцветных перьев, а венцом его был козырек из сияющих и переливающихся голов утконосов. С такого расстояния, кстати, заметила Гелла, она никак не могла понять – мужчина это был или женщина. Вот если бы она или он подняли голову или заговорили…

Будто бы в ответ на её мысль фигура вскинула голову и обратилась непосредственно к Гелле: «Вот мы и встретились вновь, дорогая».

Гелла впилась глазами в эту фигуру и почувствовала жар во всём теле, сопряженный с вибрацией, которая прошлась по всему её телу и, выйдя из него, распространилась по всему помещению, которое в ответ на эти колебания стало терять свою форму, превращаясь в полупрозрачный образ самого себя.

– Давно не виделись, – оправившись от первоначального шока, улыбнулась Гелла, – точнее будет сказать, что мы и не расставались никогда.

– Можно и так сказать, – качнула головой фигура, – однако за то время, пока ты позабыла обо мне, ты успела вдоволь попутешествовать, как я погляжу.

Гелла удовлетворенно кивнула головой.

– Так… И какой же твой ответ теперь?

– А разве ты о чем-то меня спрашивала? – улыбнулась Гелла.

– В том-то и дело, что нет, я бы не позволила себе такой дерзости, а вот ответ на твой вопрос – ты получила на него свой собственный ответ?

Гелла призадумалась. – Ещё точно не знаю, правда, – она повернулась к Стивену, который сидел, полностью зачарованный представлением, которое происходило у него в голове, – я пока не могу оставить его одного, понимаешь?

– Разумеется, – поклонившись, отозвалась фигура, растворившись в воздухе, из которого уже возникали новые образы, и Гелле казалось, что она сама становится частью этого представления, и, подобно опоздавшему на сеанс зрителю, ей приходилось сходу вникать в суть происходящего. На этот раз, однако, это было не так уж и сложно.

Две гигантские голографические фигуры любили друг друга в воздухе и, оторвавшись друг от друга, создали мощнейшую воронку, куда засосало всё внимание Харта, и сам он, спрыгнув с трибуны, оказался в центре арены, смеясь и плача вместе со своими космическими родителями.

– Почему, почему это произошло? – рыдал с покрасневшими глазами Харт, пытаясь обънять их обоих, но его ладони хватали пустоту, – я ведь ещё с тобой, Гелла! А это всё… всё случится только на следующий день! Почему у меня такое чувство, будто это уже не изменить, почему, почему? – без устали повторял Стивен.

– Стиви, – ласково обняла его Гелла, – тут нет завтра или вчера… есть только безвременное сейчас, и нам нужно принять это для себя, если мы хотим стать свободными.

– Что это всё значит? – зажав раскрасневшееся лицо, выкашлял Стивен, – и почему это вообще всё происходит?

Воздух взорвали снаряды, которые пронзили голографических гигантов, и те распались на тысячи мельчайших фрагментов, которые тут же обрели форму своих более крупных ипостасей и усеяли собой арену. Целый дождь из полупрозрачных тел всё падал и падал на головы Харта и обнявшей его Геллы. Вскоре они вдвоём уже плыли, едва держась на поверхности океана из голограмм мёртвых тел. На этих волнах скорби, который состоял из исчезнувших навсегда мужчин, женщин всех рас и эпох, дрейфовали два огонька бьющихся сердец, впитывающие в себя всю боль потерь этого мира и одновременно с этим выпускающие из себя сострадание и любовь, которые заставляли этом мир продолжать существовать.

– Неплохо, очень неплохо, –зазвучал успокаивающий женский голос.

Гелла открыла глаза, и в её руках теперь покоилась тёплая ладонь её отца, который с умиротворенным видом лежал на кушетке.

– И как это поможет? – нетерпеливо буркнула Гелла.

– Никак, – с усмешкой отозвалась женщина, продолжая водить по телу Фрэнка своими руками, – я всего лишь делаю вид, что помогаю твоему отцу справиться с болезнью.

– Что?! – взорвалась Гелла, сжав при этом руку отца ещё сильнее, – вы издеваетесь?!