Призма Сердца

– Ещё бы! Девушка, а как думаете, я бы стал Императором целого острова? Вот! Без умения разбираться в людях это было бы невозможно!

– Но всё же… Именно вас здесь многие и упрекают в непрофессионализме.

– Правда? А поконкретнее?

– Вы, кстати, уже упоминали об этом, а конкретнее – ваш выбор Харта в качестве преемника.

– Ну, знаете, не я один его выбирал, поэтому…

– Ещё скажите, что народ его сам избрал.

– Нет, конечно! Как его может избрать Империя, если она его даже не знала?

– Значит, вы признаёте, что избрание Харта в качестве законного преемника нелегитимно?

– Это довольно болезненный вопрос, госпожа Гелла. И правильного ответа на этот вопрос нет.

– Мне кажется, вы увиливаете от ответа. Всё просто – скажите, да или нет?

– Харт появился, – Кенолд поднял бутылку с виски и начал пристально вглядываться в содержимое бутылки, – появился в нужное время в нужном месте, чтобы управлять островом, но…

– Но?..

– Время покажет, я не стану это комментировать.

– Комментировать что?

– Вы прекрасно знаете. Единственное, зачем вы пришли ко мне – это услышать о грехах Харта и о том, что он ответственен за хаос на острове Утконоса.

– Я хочу лишь услышать правду.

– Правду о чём? О том, что политиком становятся вовсе не для того, чтобы спасать людей, а наоборот?

– И вы были таким же?

– Скрывать не буду, есть множество дел, которые я не хотел бы освещать, и не думаю, что вы станете ворошить их.

– Откуда такая уверенность?

– Вы умная девочка, вот поэтому-то и не сделаете этого.

– Это угроза?

– Нет, отеческий совет.

– Не слишком ли много берёте на себя?

– Нет, моя дорогая, когда-то я даже спас твоего отца от этой роковой ошибки.

– Он встречался с вами? – удивилась Гелла.

– Ещё бы. И не только, когда я вручил ему награду за лучшее литературное произведение года и сделал его национальным писателем. У нас была не одна дружеская посиделка в неформальной обстановке. И могу заверить тебя, Гелла, виски, – он потряс бутылкой, – показали мне, что твой отец чертовски хороший парень, честный и никогда не скрывающий того, что думает.

– Хотите сказать, что он дружил с вами? Но он же всегда критиковал вас как Императора и даже высмеивал в своих романах…

– Именно! Это мне и было интересно! Он не боялся того, кем я являлся, и хотя мы были друзьями, мог указать мне на те болевые точки, над которыми действительно стоило бы поработать в рамках управления страной. И это, кстати, коренное отличие между мной и Хартом, – я не боялся того, что говорили обо мне люди, поскольку, как вообще можно что бы то ни было создать, когда ты слеп к тому, что ты собираешься…

– Подождите немного! Я что-то не совсем понимаю… Как вы можете так панибратски относиться к моему отцу, одновременно с этим совершая поистине чудовищные вещи?

– Это какие, например? – удивился Кенолд.

– Ну как же ! – возмутилась Гелла, – война на острове не вчера началась, и у меня есть все доказательства, почему она началась по-настоящему! – журналистка вывалила перед Императором кучу бумаг, но тот даже не стал прикасаться к ним.

– И что это?

– Доказательства вины вашей и всех советников!

– Интересно, и в чём же она заключается?

– А вот в чём! – Геллу понесло, она забыла как о формальном приличии, так и о собственной безопасности. – Это, – она достала из файла пару бумаг, – копии документов, которые свидетельствуют о суммах, отправленных на восстановление острова, однако никакой помощи оказано не было, а суммы-то – немаленькие! Второе – оружие, переброска наших военных транспортёров на территорию противника и фактическая их передача шаманам! Это всё документировано подотчётными актами, которые…

– И что? – устало спросил её Кенолд.

– Как это что?! – вскочила в бешенстве девушка, – перед вами доказательства умышленных правонарушений департаментов, которые находились в вашем непосредственном подчинении, и вы ещё спрашиваете! Как вы можете быть таким безразличным к деяниям, фактически ставшим причиной гибели половины жителей острова?!

– Что я сейчас могу сделать? – продолжая пялиться в пустой стакан, спросил экс-правитель, – сейчас Император – Харт, а я не имею реальной власти. А даже если бы имел, то вряд ли бы смог что-то сделать.

– Как это понимать? – насторожилась Гелла.

– А вот так, – Кенолд поставил стакан и поднял на неё глаза, – я знал обо всех так называемых «нарушениях».

– Как это?! – округлила глаза Гелла.

Кенолд пристально смотрел на неё несколько секунд, а затем разразился смехом: «ДА… А как ты думаешь, почему так происходит? «Как это?» ты спрашиваешь? А очень просто, это и есть свобода, свобода, за которую я сражался всю свою жизнь».

Гелла не верила своим ушам, – какая свобода? О чем вы говорите? – с надрывом спросила она.

– Позволь пояснить, – снова налив себе стакан и осушив его, продолжил Кенолд, – ты удивляешься, почему у нас конфликт был с соседним островом, почему до сих пор не уничтожены эти так называемые «шаманы», почему деньги уходят, испаряются, хотя должны восстанавливать то, что разрушено той войной? Потому что никакие деньги не способны восстановить душевные раны, которые остаются после…

– Прошу вас…