Призма Сердца

– Он душит само понятие о свободе. Если твой отец мог написать обо мне мерзости в своей книге, а я затем награждал его медалью за то, как он точно на самом-то деле подметил мои недостатки, – это свобода. А когда то же самое кто-нибудь попробует сделать с Хартом, то найдёт себя закопанным под какой-нибудь пальмой. Всё потому, что я осознаю себя маленьким человеком с большой ответственностью, который неизбежно совершает ошибки. А Харт, наоборот, возомнил себя большим человеком с маленькой ответственностью, судя по тому, что он просто не признаёт, что может ошибаться в чём-либо. Но он опять из отряда, и ни у кого оттуда не должно быть такой власти.

– Почему вы так думаете?

– Господи, да он солдат, понимаешь? По сути своей – подневольный человек, а когда сверху уже никого нет, то что? Он сам себе хозяин, и в его понимании вся Империя – его слуги, которые должны подчиняться ему, иначе это измена и расстрел. В общем, мысль ты уловила? Может моя свобода и порождает несправедливость, но диктатура Харта не даст родиться вообще ничему.

– Вы пытаетесь оправдаться?

– Нет, моя дорогая, я пытаюсь предупредить тебя. Я поступлю как очередной паразит, но лучше уж так, дам тебе простой совет. Беги с этого острова. Бери своего мужа, детей, всю семью и беги отсюда. Это нормально и не стыдись того. Всем будет всё равно, когда тебя убьют, а с твоим идеализмом ты будешь идеальной мишенью для Харта. Пожалуйста, по старой дружбе с твоим отцом, если тебе дорога память о нём, послушай меня, ты должна…

– Спасибо…

– Подожди, ты, видимо, не совсем поняла.

– Я поняла, господин Кенолд, – Гелла взяла его за руку, – если я сбегу, я стану паразитом, так? Это фактически вы сказали сами. Да, возможно, такой путь легче, однако, если я сделаю это, моё сердце мне никогда этого не простит.

59. – Правда? Так бы и сказал? Порно? – усмехнулся Харт, – вот такого пренебрежительного отношения господин Кенолд уж точно бы не одобрил, а то, что вы ещё и угрожаете его законному преемнику оружием – тем более.

– Это ещё как посмотреть, – ледяным тоном продолжила Гелла, – с формулировкой «законного» я бы точно поспорила.

– Как вам угодно, милая, но прошу вас, оставьте, пожалуйста, в покое этот несчастный пистолет и давайте поговорим как цивилизованные люди – без оружия!

– И это говорит мне человек, который… – Гелла замерла, увидев на своей ладони, которой она сжимала пистолет, заросший, но всё ещё виднеющийся шрам. Свет, который вырвался прямо из этого шрама, залил всю палубу, и та вновь начала изменяться. Превратившись из роскошной машины, бороздящей океаны, в переливающуюся комнату, в которой была маленькая девочка Гелла и её питомец – утконос, которого звали…

– Арчи! – взвизгнула Гелла.

Утконос непонимающе смотрел на Геллу, девочка же не мигая смотрела на кучу, которая виднелась в паре метров от него.

– Почему опять мимо? – опустив глаза, спросила Гелла, проследовала за совком и прочими принадлежностями, которые бы помогли ей убрать экскременты животного. Она не спеша прочистила и освежила место, где была заложена биологическая бомба. Виновник же маленького теракта внимательно наблюдал за ней, как бы принимая участие в обезвреживании. Когда угроза миновала, Гелла села на колени и взяла на руки утконоса. Она чуть сжала его.

– Зачем ты это сделал? – Утконос продолжал таращиться на неё своими глазами-бусинками.

– Зачем? – более строго спросила Гелла, продолжая сжимать утконоса – тот начал кряхтеть.

– Зачем?! – наконец вскрикнула Гелла, сжав со всей силы тельце утконоса и прорывая его шкуру ногтями, – зачем–зачем? – начала трясти она своего питомца, тот начал извиваться и верещать в её руках.

– Зачем, зачем, зачем? – кричала Гелла во всё горло, теперь перед ней был не только утконос, но молодой мальчик Стивен, которого девочка избивала за то, что тот посмел оскорблять менее сильного участника компании, имени чьего она уже и не помнила. Одновременно с этим утконос стал Брайаном, которого Гелла, оседлав верхом, насиловала, именно насиловала, а не занималась любовью. Она чувствовала энергию, что струилась через её матку, пробиваясь через пупок, затем следуя в грудную клетку, в которой бешено стучало сердце. Но, несмотря на все его попытки достучаться, мозг пылал, как и руки, которые уже готовы были превратить маленькое существо в фарш. В самый последний момент утконос извернулся и, высвободив одну лапку, вонзил ядовитый шип прямо в ладонь своей хозяйки.

– Ай! – вскрикнула Гелла, рефлекторно разжав руки. В этот самый момент утконос выскользнул из её рук.

– Что такое, вам плохо? – раздался голос, – Гелла подняла глаза, залитые кровью, перед ней был Харт, который, хищно улыбаясь, смотрел на журналистку в упор. Пистолет в её руках дрожал.