Признайся в своем желании

Она отстранилась, глаза ее были закрыты. Проклятье! Оливер чуть не рухнул в этот момент на колени, чтобы просить Рене отдаться ему! Это он-то! Оливер Лоуренс! Но прикажи она ему сейчас умолять ее, он бы послушался, потому что надоедливая младшая сестренка его лучшего друга превратилась в великолепную женщину, к которой тянуло как магнитом.

– Оливер…

Его имя прозвучало в ее устах так нежно, но он различил в голосе Рене и скрытое желание. Неужели ему не показалось?

– Да, дорогая?

Она открыла глаза, и отразившаяся в них страсть чуть не лишила Оливера остатков самообладания.

– Не останавливайся!

Это настоящее сумасшествие! Даже хуже – это опасно! Нельзя было позволять Оливеру взять ее на руки, отнести наверх, в его спальню, и усадить к нему на колени. И уж ни при каких обстоятельствах нельзя было разрешать ему ее целовать так, словно Рене была последним шансом на спасение его души.

«Спасения не будет, – мелькнуло в ее голове. – По крайней мере, для меня».

Это было эгоистично и мелко, но она просто хотела снова почувствовать себя хорошо. Провести в объятиях Оливера хотя бы один вечер. Никаких серьезных обязательств. Рене больше не искала замужества. С нее хватит – она уже побывала у алтаря.

Но неужели настолько неправильно мечтать о том, чтобы почувствовать себя желанной? Разве плохо хотеть мужчину, который смотрит на нее с таким плотским голодом в глазах? Ведь его так тянет ее увидеть, что он мотается сюда через полштата.

Разве это ужасно – согласиться на то, что он предлагает?

– Рене, – прошептал Оливер у ее губ, его пальцы скользнули под ее тунику, прикоснулись к пояснице.

Рене застонала. Почему она так остро реагирует на его прикосновения? Ведь она вовсе не невинная девица – все-таки уже пять месяцев беременности как-никак. Но ничто из прежнего опыта не подготовило ее к такому смятению чувств от ласк Оливера.

Он стянул с нее тунику, отбросил в сторону и произнес:

– О небо!

Потому что Рене не смогла заставить себя снова надеть ставший слишком тесным бюстгальтер, полагая, что весь день проведет в доме одна.

– Если уж быть до конца откровенной, грудь у меня не всегда была такой большой, – честно призналась она, не желая, чтобы между ними в спальне была хоть капля лжи, и добавила: – Я набрала лишний вес.

Это ее беспокоило. Живот Рене начал округляться на третьем месяце беременности, а теперь ей придется все оставшееся до родов время носить только легинсы и свободные туники.

– Хм, а тебе идет, – только и сказал Оливер. Что он имел в виду? Но прежде чем Рене успела об этом спросить, его пальцы скользнули к ее груди и нежно обвели соски. Разумеется, те сразу же напряглись, а все мысли разом улетучились. Рене откинула голову назад, наслаждаясь ощущением прикосновений Оливера.

Ей не хотелось думать о тех временах, когда она порой имитировала оргазм в постели с мужем, который был очень посредственным и торопливым любовником. Чет чаще всего пропускал прелюдию, чтобы поскорее получить право на секс… Все! Хватит о нем думать! Чет мертв, а она – нет. Она возвращается к жизни благодаря Оливеру.

Вот только ее ужасная репутация может сильно повредить ему, его близким, его бизнесу. Рене застыла, разрываясь между страстью и необходимостью поступить правильно.

Оливер поцеловал ее в живот – там, где тот уже округлился. В голове Рене снова зазвучал голос матери: «Посмотри на себя! Это отвратительно, как ты распустила себя. Нельзя же появляться перед людьми, когда ты такая толстая и уродливая!»

Рене попыталась прикрыться, но Оливер поймал ее руки и отвел в сторону.

– Не прячься от меня, Рене, – сказал он. – Ты понятия не имеешь, насколько сейчас великолепна.

– Это не так, – ответила она дрожащим шепотом.

– Ты прекрасна. – Оливер посмотрел на нее, в его глазах горело желание. – Позволь мне показать тебе, как сильно я тебя хочу…

Сплетясь ногами и руками, Оливер и Рене лежали тяжело дыша.

– Я даже не представлял себе, как это будет замечательно, – произнес Оливер нетвердым голосом, откинулся назад и посмотрел на Рене. – Ты как? Тебе было хорошо? Может, тебе нужно еще?

Ну как можно не любить такого мужчину? Никто, ни один из ее предыдущих бойфрендов, ни разу о таком не спросил. И если бы она попыталась попросить их о чем-то подобном, они бы восприняли это как оскорбление их мужественности, считая, что, если женщина не успела получить удовлетворение, это ее вина.

Но Оливер – совсем другой. Он лучше. Боже, как трудно будет расстаться с ним, когда придет время покинуть этот дом! Но пока не надо об этом думать. Рене надеялась, что сможет провести тут еще несколько недель. Заглядывать в будущее дальше она не решалась, собираясь жить, пока возможно, лишь настоящим.

– Мне было не просто хорошо, а очень хорошо, – ответила она, снова целуя Оливера и высвобождаясь из его объятий. – Невероятно здорово! – Затем она озорно добавила: – Нам, возможно, придется попробовать еще разок. А вдруг то, что мне с тобой было так классно, получилось у нас случайно?