Признайся в своем желании

Сегодня утром она гуляла по берегу пруда, наблюдая за Фредом и Уилмой, изящно плывущими по глади воды вместе со своими двумя птенцами. На противоположной стороне пруда находились деревянные мостки. Рене скинула шлепанцы, села на краю и, опустив ноги в воду, смотрела, как ветерок играет листьями огромных дубов. А после обеда она устроилась на крыльце с большим стаканом чая со льдом и долго сидела там, вдыхая аромат роз и наблюдая, как постепенно опускаются сумерки. Затем Рене посмотрела несколько серий своего любимого сериала и после с удовольствием вздремнула. Никто на нее не кричал, не обвинял в ужасных вещах, не издевался над ее внешностью. В общем, это был почти идеальный день. Вот только бы еще Оливер был здесь! Но он занят – ему нужно работать. Он приедет в выходные, и к тому моменту Рене надеялась выяснить, как испечь идеальное шоколадное печенье.

Рене еще раз перечла рецепт. Черт! Она забыла предварительно растопить масло с сахаром! А если попробовать исправить положение: поставить духовку ненадолго на сильный огонь? Надо попробовать. Рене выставила режим нагрева на пятьсот градусов, выложила ложкой тесто на противень и поставила его в духовку, до смешного гордясь этим своим маленьким достижением. Оставалось надеяться, что печенье получится вкусным…

Внезапно за спиной раздался голос:

– Что здесь происходит?

Рене испуганно вскрикнула, резко повернулась и покачнулась, потеряв равновесие. Тут же ее подхватили сильные руки Оливера и притянули к его груди. По спине побежали сладкие мурашки. Рене была так счастлива увидеть его.

– Ты здесь!

Вот теперь этот день стал полностью идеальным! Затаив дыхание, она крепко обняла Оливера.

– Да, – ответил он, как будто был не меньше ее удивлен, что снова оказался на ранчо и опять обнимает Рене.

Она торопливо шагнула назад, и ее руки безвольно повисли вдоль тела.

– Я не думала, что ты вернешься сегодня вечером.

Оливер прислонился к кухонному столу, его губы изогнулись в улыбке, от которой по спине Рене снова побежали мурашки.

– Хотел убедиться, что с тобой все в порядке. В груди Рене разлилось тепло.

– Ты мог бы просто позвонить.

Ведь речь шла не о том, чтобы забежать к кому-то по соседству – дорога до ранчо заняла у Оливера целых полтора часа.

– Мог бы, – согласился он с улыбкой.

На его щеке обозначилась ямочка, и у Рене возникло необъяснимое желание поцеловать его прямо здесь и сейчас. Боже, он выглядел так классно, одетый не в деловой костюм, как в прошлый раз, а в лиловой рубашке и джинсах с заниженной талией!

– Все в порядке?

– Да, все хорошо.

Это слова Рене слышала сотни, тысячи раз. Чет постоянно отвечал так, в том числе в те последние месяцы, когда их жизнь начала катиться под откос, хотя Рене этого и не подозревала. То же самое твердили ей брат и отец – словно маленькому ребенку, набившему шишку, которого нужно успокоить. Оставалось надеяться, что Оливер не из числа лгунов, предпочитающих скрывать горькую правду.

– Ты уверен?

Он пожал плечом.

– У меня есть Бейли, который просматривает заголовки в прессе. Он не пропустит, если кто-то напишет о том, что тебя видели в Техасе. А пока несколько крупнейших газет Нью-Йорка задаются вопросом, куда исчезла беременная принцесса «престонской пирамиды». Они опечалены, потому что потеряли такую приманку для читателей. Твой брат еще не пошел на сделку с властями. Его жена, собирающаяся с ним разводиться, дала интервью, в котором выложила всю подноготную о Клинте, а заодно о твоем муже и твоем отце. Правда, она заявила, что всегда считала тебя милой особой и надеется, что ты не имела ничего общего с аферой.

– В самом деле? Это… это здорово. Надо послать Кэролайн благодарственную открытку. Это самое приятное, что кто-то сказал обо мне за последние несколько месяцев.

– Если хочешь, я тоже могу сказать о тебе что-нибудь приятное, – произнес Оливер голосом сладким, словно темный мед. – И даже очень много приятного.

Он смотрел на Рене, и в его глазах читалось желание. Ее тело немедленно на это отреагировало: между ног стало горячо, соски напряглись. Но тут Рене вспомнила, что на ней нет бюстгальтера. О, черт! А ведь она только что прижималась грудью к груди Оливера!

Рене покраснела и скрестила руки, надеясь, что он ничего не заметил. Оливер приподнял бровь, и стало ясно, что от его внимания ничего не ускользнуло, но порядочность не позволила ему указать на очевидное. Вместо этого Оливер обвел взглядом кухню.

– Ты что-то печешь?

– Шоколадное печенье. Но должна предупредить: я уже много лет ничего не пекла.

– А теперь решила снова попробовать?

– Да. Я до сих пор храню в памяти замечательные воспоминания о том, как твоя мама возилась со мной и Хлоей, обучая нас выпечке. Иногда у нас получалось, иногда нет, но это было всегда очень весело. Помнишь?

Хотя Клинт и Оливер не стряпали вместе с ними, но иногда Рене и Хлоя делились с мальчишками печеньем или кексами.

– Помню, – ответил Оливер, убирая в раковину грязную посуду.

– Это хорошо. – Рене была рада тому, что он не забыл их детскую дружбу.