Признание

— Ваши доводы вполне разумны. Хотелось бы мне в них поверить! Но если бы вы прослужили в полиции столько, сколько я, у вас тоже выработалось бы своего рода чутье на такие преступления. Даже если на первый взгляд никакой связи между тремя смертями нет, медальон на шее Бена Уиллета прочно привязывает его к «Берегу».

— Ах да, медальон. Уверен, медальону тоже можно найти какое-нибудь вполне разумное объяснение… По-моему, мисс Фаррадей оставила за собой след из разбитых сердец. Не удивлюсь, если одним из пострадавших стал и Бен. Она, в конце концов, была очень добра к нему.

— Да, ваши доводы объясняют, почему он имел при себе ее фотографию. Но не сам медальон.

— А вы совершенно уверены, что такой медальон единственный?

— С инициалами миссис Рассел, выгравированными на крышке?

— На свете множество женщин, которых зовут на ту же букву, что и ее: Элизабет, Эмили, Элинор, Эстер… об этом вы не подумали?

— Уж больно подозрительное совпадение.

Моррисон улыбнулся:

— К сожалению, здесь я ничем не могу вам помочь. Мое дело — спасать души, а не охотиться за убийцами.

Когда Ратлидж встал, собираясь уходить, Моррисон добавил:

— Если окажется, что книга Уиллета существует, мне бы хотелось об этом узнать. Более того, я бы сам охотно ее прочел.

— Если я что-то узнаю, обязательно сообщу вам.

На пороге Ратлидж спросил:

— Как по-вашему, Джессап опасен?

— Тимоти? Он непростой человек. И не любит, когда ему перечат. Он прямо рвал и метал, когда Бен пошел в услужение, а не в рыбаки или когда в нашем приходе появился аэродром. Один раз он чуть не убил приезжего; избил его до полусмерти, когда узнал, что тот приехал сюда, чтобы изучить возможность превратить Фарнэм в курортный городок. Мне бы не хотелось с ним ссориться.

Священник, сам того не зная, почти слово в слово повторил отзыв о Джессапе констебля Нельсона. Замечание Моррисона объясняло, почему Джессап так неприязненно отнесся к ним с Франс.

Покинув дом священника, Ратлидж три четверти часа убил на поиски сбежавшей лошади. Конечно, можно было предположить, что ее угнал Рассел, чтобы скорее попасть в Фарнэм. Но ему повезло не больше, чем до того констеблю Нельсону. Недавно, правда, по дороге проезжала телега, запряженная лошадью, но отдельно лошади не было.

На обратном пути в Лондон Ратлидж не переставал размышлять о трех жертвах. Пусть Моррисон и считает, будто между ними нет никакой связи, Ратлиджу казалось, что связь есть. Вот одна из причин, почему он отправился на поиски Рассела.

Приехав к Синтии Фаррадей, он был готов к тому, что она откажется его принять. Но горничная Мэри без слов впустила его и провела в малую гостиную, где мисс Фаррадей писала письмо.

— Если вы заехали узнать, как я себя чувствую, напрасно потратили время, — сказала она, поднимая голову. — Сейчас я очень зла. На Уайата и на себя — за то, что испугалась его.

— Рад видеть, что вы полностью оправились, — ответил Ратлидж и спросил: — У вас, случайно, не сохранилась книга, которую, по слухам, написал Бен Уиллет?

— По слухам? — возмутилась Синтия. — Я же сама говорила вам, что он написал две книги! И работал над третьей. Не думаю, что он закончил ее до того, как его убили. Но факт остается фактом! — Встав из-за стола, она подошла к стеллажу у окна, сняла с полки две книги и протянула Ратлиджу. На обложке имелось имя автора: Эдвард Уиллет. Как и ожидал Ратлидж, он раскрыл первую и принялся листать, выхватывая куски наугад.

Это и в самом деле были военные мемуары. Они назывались «Долгая дорога домой».

Мемуары начинались с того дня, когда Уиллет записался добровольцем в армию. Дальше автор рассказывал о боевых товарищах, с которыми он вместе был в тренировочном лагере, а потом и сражался. Написаны мемуары были хорошо и человечно. Война живо вспомнилась Ратлиджу.

— А вы читали его книгу? — спросил он, поднимая голову.

— Только начало. Остальное показалось мне слишком тяжелым. Как ужасно, должно быть, знакомиться с людьми, дружить с ними… А потом их убивают или калечат у тебя на глазах! Я прочла о каком-то капрале, с которым он дружил еще до войны — кажется, они вместе служили в Тетфорде. За месяц до Компьенского перемирия его подстрелили, и он умер у Бена на руках. — Синтия покачала головой, словно стараясь отогнать неприятную картину. — Я бы такого не вынесла!

Стараясь не выдавать волнения, Ратлидж заметил:

— Да, такое бывало часто.

Он еще немного полистал книгу; его внимание привлек отрывок в начале страницы: