Признание этого мужчины

Я ерзаю на сиденье и хватаюсь за ручку, чтобы выйти, наконец-то, бросая взгляд вокруг. Я знаю эти окрестности. Низкая стена, окружающая небольшое кладбище, маленькая хижина, через которую можно пройти, чтобы спуститься по извилистой тропинке к пляжу, и смесь песка и листьев, которые собираются в канаве. Все это мне знакомо. Слишком знакомо.

Я поворачиваюсь к нему.

— Ты не шутил! — Я смотрю снова, но ряд висящих гидрокостюмов в саду через дорогу только подтверждает мои опасения. — Ты сплавляешь меня маме?

В моем голосе звучит обида. Мне больно. Возможно, он тоже не может справиться со своей нелепой чрезмерной опекой и пришел к выводу, что мои родители, которые будут присматривать за мной на протяжении всей беременности, предотвратят его неминуемый сердечный приступ. Это также может спасти наш брак, потому что я предвижу месяцы контроля с его стороны и неповиновения с моей, то есть до тех пор, пока я не стану слишком толстой, для траха-возмездия. Я буду как кит. Огромная. Гигантская. Толстая, беременная и очень несексуальная. Мне хочется плакать.

Чувствую, как его рука скользит по моей шее и хватает меня за затылок, разворачивая лицом к нему.

— Не угрожай мне Корнуоллом.

Он ухмыляется. А я начинаю плакать, как глупая беременная женщина под влиянием гормонов. Сквозь беспричинные слезы вижу, как его ухмылка исчезает, и на ее месте появляется выражение тревоги.

— Детка, я шучу. Любому пришлось бы сначала одолеть меня, чтобы добраться до тебя. Ты это знаешь.

Он притягивает меня к себе на колени, и я утыкаюсь ему в шею, глупо всхлипывая. Я веду себя совершенно неразумно. Он никогда бы меня не бросил. Что со мной такое?

— Ава, посмотри на меня.

Я шмыгаю носом и неохотно поднимаю голову, показывая ему заплаканное лицо.

— Я стану такой толстой. Гигантской! Двойня, Джесси!

Самонадеянность, испытанная мною в больнице, давно испарилась. На смену пришли мысли о том, что я буду мучить его кричащими младенцами и перепадами настроения. У меня вырастет живот с милю. Мне двадцать шесть. Я не хочу отвисшей кожи и растяжек. Мне больше никогда не носить кружев.

— Ты меня не… — я не могу даже думать об этом, не то, что произнести.

— Не захочу тебя, — заканчивает за меня Джесси. Он понимает.

Я слегка киваю, испытывая вину за такой эгоизм, но этот его взгляд, когда он держит меня в своих объятиях, или в любое время, когда он смотрит на меня, на самом деле, я не знаю, что бы я сделала, если бы лишилась его. Мне он нужен. Это огромная часть наших отношений.

— Да. — Я должна быть честна. Этот страх, наряду со всеми остальными, сопровождает эту беременность.

Он слегка улыбается и касается ладонью моей щеки, нежно выводя на ней пальцем широкие круги.

— Детка, этого никогда не случится.

— Ты этого не знаешь. Ты не представляешь, что будешь чувствовать, когда у меня распухнут лодыжки и я буду ходить так, словно у меня между бедер застряла дыня.

Он смеется, очень сильно.

— Так вот как это будет?

— Возможно.

— Позволь сказать, леди. Я желаю тебя все больше с каждым днем, зная, что ты носишь моих детей уже несколько недель. — Он слегка поглаживает мой живот свободной рукой.

— Я еще не растолстела, — бормочу я.

— Ты не растолстеешь, Ава. Ты будешь беременной, и мысль о том, что ты хранишь частичку меня и себя в тепле и безопасности, делает меня чертовски безумно счастливым, и… — Он медленно подается бедрами вверх. Он твердый. — От этого я хочу тебя еще сильнее, черт возьми. А теперь заткнись и поцелуй меня, жена.

Я бросаю на него циничный взгляд, и он выжидательно смотрит на меня, делая еще один выпад вверх. Он попадает точно в цель, практически погружаясь в меня. Я решаю прямо здесь, в этот момент, что не позволю этому случиться. Я до посинения буду делать эти упражнения с тазовым дном. А после родов начну бегать и носить кружева.

— Мммм, вот и моя девочка, — напевает он, когда я позволяю ему глотнуть воздуха. — Черт, Ава, я бы с удовольствием сорвал эти кружевные трусики и трахнул тебя прямо сейчас, но мне не нужны зрители.

— Мне все равно.

Я снова атакую его, вторгаясь языком в его рот и сильно дергая за волосы. Он сказал, что хотел бы трахнуть меня. Мне все равно, где мы находимся.

— Ава, — Он борется со мной, смеясь. — Прекрати, или я не отвечаю за свои поступки.

— Я не буду возлагать на тебя ответственность, — не сдаюсь я. Дергаю его за футболку, прижимаясь к его эрекции.

— Черт возьми, женщина, — стонет он.

Я почти добилась желаемого, но затем в окно прямо рядом с моей головой раздается сильный стук, и я отстраняюсь, задыхаясь, быстро приходя в себя от неутолимой похоти. Несколько секунд мы смотрим друг на друга, оба тяжело дышим, а затем медленно, в унисон поворачиваем головы к окну.

Там стоит полицейский. И он выглядит не очень счастливым. Джесси быстро снимает меня с колен и сажает на мое место, где я приглаживаю волосы и краснею миллионом оттенков красного. Джесси плутовато ухмыляется, наблюдая, как я беру себя в руки.