Признание этого мужчины

Я стою, оглядывая стены в поисках выключателя, но ничего не вижу, даже при слабом свете, льющемся из дверного проема. А затем это похоже на то, будто прожектор осветил затемненную сцену, когда внезапный поток солнечного света проносится по комнате и сталкивается со стеной напротив. Затем появляется еще один, на этот раз из другого окна, стрела света, проплывающая через первый луч, создает яркий крест света в полумраке комнаты. И еще один, потом еще. Я наблюдаю, как пространство превращается в оживленный перекресток световых линий, пока темноты больше не остается, только солнечный свет, льющийся из каждого окна и двери. Мои чувствительные глаза хотят закрыться, но это невозможно, когда нужно столько всего рассмотреть. Стены гладкие и белые, пол выложен гигантскими плитками медового цвета, с беспорядочно разбросанными кремовыми коврами и гигантским U-образным диваном, обращенным к дверям, ведущим к бассейну, окруженному яркой зеленью. А за ним — пляж.

— Ого, ничего себе, — выдыхаю я, неуверенно продвигаясь вперед, мое возбуждение нарастает по мере того, как я подхожу ближе и чем больше вижу. Не успеваю я опомниться, как пересекаю террасу, пробираюсь по лужайке и стою, возясь с чугунными воротами, которые отделяют меня от пляжа.

— Вот. — Рука Джесси внезапно оказывается на моей, и в замок вставляется ключ, открывая ворота и позволяя мне пройти через них.

Десять деревянных шпал в виде ступенек, покрытых песком и травой, ведут меня вниз к пляжу. Там пустынно, и, оглядываясь по сторонам в поисках каких-либо признаков жизни, я понимаю, что мы в бухте. В поле зрения нет ни единого строения — ни пляжных баров, ни отелей, ничего. Здесь действительно только мы, прекрасная вилла и теплая синева Средиземного моря.

— Все еще на седьмом небе под названием Джесси? — шепчет он мне на ухо, обнимая за плечи и прижимая к своей груди.

— Да. А где ты?

— Я? — спрашивает он, нежно целуя меня в щеку и скользя ладонью по моему животу. — Детка, я в раю.

Закрыв глаза, я с довольной улыбкой погружаюсь в его тело, накрываю ладонью его руку у меня на животе, наши пальцы переплетаются. Седьмое небо под названием Джесси — это и есть Рай.

***

Мы проводим остаток дня, распаковывая вещи, принимая доставку продуктов, и Джесси проводит для меня экскурсию, показывая шесть спален с ванными комнатами, все выходят на другую сторону террасы. Кухня, белая и современная, с деревянными окрашенными столешницами и небольшими деталями интерьера, вроде подвесной деревянной решетки с чугунными кастрюлями, висящими над рабочей зоной, чтобы сохранить деревенскую атмосферу виллы. Как дизайнер, я в восторге. Я и сама не смогла бы сделать лучше. Стены во всех спальнях простые, но кровати покрыты роскошными тканями, а на окнах развевается тюль. Редкие полотна подчеркивают простоту стен, а ковры тут и там разбавляют обширную поверхность каменного пола, устилающего всю виллу. Уверена, это место фигурирует в прошлом Джесси, но я не спрашиваю его. Он мне только сказал, что здесь то и дело ведется ремонт на протяжении уже многих лет, так что, как я понимаю, эта вилла принадлежит ему. Но подтверждений мне никто не предоставил.

В данный момент мы сидим между кухней и гостиной за гигантским деревянным столом с кувшином ледяной воды, и вопросы в моей голове готовы выскочить наружу. Это место имеет какое-то значение в жизни Джесси, и мой пытливый ум изо всех сил пытается сдержать себя.

Подношу стакан к губам, Джесси наблюдает за мной с легкой улыбкой, прежде чем, все еще не сводя с меня глаз, продолжить утолять жажду. Я отчаянно хочу спросить, и он это знает, но заставляет меня страдать. Вместо того, чтобы добровольно поделиться информацией, которой, как он знает, я жажду, он заставит меня спросить, а я пообещала себе, что никогда больше не буду вытягивать из него информацию о его прошлом. Для меня оно больше не имеет значения, но отсутствие значимости явно не мешает моей любознательности. Ничего не могу с собой поделать.

Я благодарна, когда он заговаривает первым, не давая мне задать вопрос.

— Не хочешь перекусить?

Не могу сдержать удивленное выражение.

— Ты будешь готовить для меня? — Кэти здесь нет, и он знает, что я ненавижу готовить.

— Я мог бы нанять персонал, но мне хотелось тебя для себя. — Он плутовато ухмыляется. — Думаю, ты должна заботиться о своем муже и выполнять свои обязанности как моей жены.

Я закашливаюсь от его высокомерия. Мои обязанности?

— Когда ты женился на мне, то знал, что я ненавижу готовить.

— А когда ты выходила за меня, то знала, что я не умею готовить, — самоуверенно парирует он.

— Но у тебя есть Кэти.

— Кэти кормит меня в Англии, что хорошо, раз моя жена этого не делает. — Теперь он серьезен. — В Испании меня кормит жена. И она что-нибудь мне приготовит. Цыпленок у тебя хорошо получился.

Он прав, но это не значит, что мне это понравилось, хотя я бы солгала, если бы сказала, что мне не понравилось смотреть, как он его ел. Я поухаживаю за ним для разнообразия, и при этой мысли мне странно захотелось приготовить для него.