Признание маленького черного платья

На протяжении веков разные герцоги переживали приступы любви к садоводству и вдохновения, включая предыдущего герцога, который в преклонном возрасте стал властным, надменным тираном, но в юности вернулся домой из поездки по Европе, влюбившись в древнеримские руины и распорядившись построить такие же в своем поместье.

Очень тщательно и с огромными затратами собрание мраморных колонн и грубых камней было уложено таким образом, как будто они обрушились тысячелетие назад. Даже траве и сорнякам позволили расти вокруг них, так, что любой, оказавшийся на этом месте, испытал бы такое ощущение, словно забрел в некую тайную античную долину.

Холлиндрейк предположил, что это может стать отличным местом для встречи Ларкена с Темплом, потому что руины не видны из дома, и расположены далеко от обычных скучных тропинок, по которым гости могут совершать утренние прогулки. И поэтому Ларкен торопливо направился сюда, чтобы сделать доклад, с радостью выскользнув из тисков герцогини.

Тем не менее, тот факт, что Пимм послал Темпла – только подумать – принимать его отчеты (следить за ним, что более вероятно), жег его изнутри.

И наименьшей проблемой было то, как он собирается объяснять прошлую ночь?

Ларкен покачал головой и вдохнул прохладный, лесной воздух, надеясь остудить жар, который все еще пылал в его крови. Он провел большую часть ночи – когда не ходил по своему этажу – упрекая себя из-за нее.

Из-за мисс Лэнгли.

Винил себя за то, что поцеловал ее. И, что еще хуже, когда он наконец-то смог обрести небольшую передышку в предрассветные часы после бесплодного обыска дома герцога, то обнаружил, что она бредет сквозь туманы его кошмаров, словно манящая путеводная звезда – ее длинные светлые волосы распущены и спадают роскошными волнами по спине.

А ее губы… они были слегка приоткрыты и дразнили его, приглашая снова испробовать их дурманящий соблазн.

Ларкен сделал еще один глубокий вдох. О чем он думал прошлой ночью – целуя ее? Вот в чем дело. Он вовсе не думал. В одно мгновение он занимался собственными делами, квалифицированно выслеживая жертву, а в следующее – уже катался по траве, держа в объятиях восхитительную маленькую плутовку.

Пробуя ее на вкус. Исследуя ее изгибы. Необдуманно, импульсивно. Без каких-либо мыслей о последствиях. Нисколько не заботясь о том, что она – леди, и, по всей вероятности, невинна.

В его голове вообще не было никаких мыслей. Только грохот страсти и желания, которые лишили его самоконтроля.

Казалось, что она заглянула ему прямо в душу, увидела ту его часть, что тосковала… о, дьявол, он не знал. Жаждала чего-то. И не важно, какова будет цена. Даже, если это означало провал его миссии.

Ларкен запустил руку в волосы и тут же пожалел об этом жесте, потому что рука испачкалась дурно пахнущей помадой, которой он намазал их. Когда он поднял голову, то увидел, что уже добрался до фальшивых руин и что Темпл ждет его, а его лошади нигде не видно.

– Господи! – воскликнул герцог, когда Ларкен вошел в круг упавших камней. – Что это за зловоние?

Ларкен усмехнулся.

– Моя новая помада. Тебе нравится? – Он вытянул вперед руку.

– Вовсе нет! – заявил ему Темпл, с тревогой сморщив свой римский нос. – Что ты пытаешься сделать – найти Дэшуэлла или окурить этими благовониями весь дом?

Ларкен рассмеялся, вытащив из кармана носовой платок и вытирая им пальцы.

– Замечательный совет! Ты полагаешь, что это удержит на расстоянии сующую всюду свой нос герцогиню и ее сестру? Не даст ей найти мне невесту? – Ларкен принял несгибаемую позу, скрестил руки на груди, и заглянул Темплу в глаза. – Вы не сказали мне, что его высокопреосвященство Майло Райдер приедет на эту вечеринку, чтобы ему подобрали жену.

Теперь пришла очередь засмеяться Темплу.

– Разве я забыл упомянуть об этом?

Ларкен закатил глаза.

– Да, совершенно забыл.

– Чрезвычайно безответственно с моей стороны, – проговорил Темпл, пытаясь, чтобы в его голосе звучало искреннее раскаяние, но блеск в глазах говорил совсем о другом.

– Ах ты, поганый ублюдок, – ответил Ларкен, погрозив ему пальцем. – Мне следовало бы повесить тебя вместо Дэшуэлла.

– Сейчас это вряд ли будет забавно. Кроме того, мне кажется, что, проведя дома прошлые шесть месяцев, ты совсем размяк, если не можешь перехитрить скромные махинации герцогини Холлиндрейк. – Темпл помолчал. – Не прибегая к услугам такой дрянной помады, я имею в виду.

– Скромные махинации! – Ларкен снова начал возбужденно расхаживать взад-вперед. – Эта женщина могла бы обратить в бегство Наполеона за две недели.

– Жаль, что премьер-министр не подумал об этом.

Ларкен застонал.

– А эта ее сестра. О, от этой мисс не стоит ждать ничего, кроме неприятностей.

– Ах, так теперь ты согласен со мной, что она представляет собой нечто большее, чем легкомысленная болтушка?

Ларкен неохотно кивнул.

– Прошлым вечером она спустилась вниз в платье, которое было похоже на то, что могла бы одеть одна из них.

– Одна из кого?

– Одна из них, – повторил Ларкен. А когда Темпл продолжил в недоумении смотреть на него, он дополнил свою неубедительную теорию: – Как одна из Черных Лилий.