Признание Моён

Моён сидела в кабинете госпиталя и просматривала записи на ноутбуке Санхёна. Результаты его анализов на наличие вируса в крови оказались отрицательными, поэтому Санхёна вывели из карантина. Пока врач находился в изоляции, он изучал и анализировал научные работы по вирусу М3 и статьи в медицинских журналах в поисках возможного лекарства.

– Согласно отчету одного врача, который работал в медицинском корпусе мира на западе Африки, эффективность составляет около 85 %. Из шестидесяти трех человек выздоровело пятьдесят, из восьмидесяти пяти – семьдесят, – пояснял Санхён график, который был открыт на экране ноутбука.

– Не хватает официальной статистики, но для клинической медицины цифры вполне обнадеживающие. Но как вы это нашли? – спросила Моён, изучая документы. – В показаниях к применению цефотаксима^[5] подобное не обговаривается.

– Я расшифровал геном вируса М3, проанализировал химическую формулу антибиотика и по результатам перекрестной проверки… – говорил Санхён, явно довольный собой.

– Правда?

– Нет, конечно. Просто изучил все материалы по вирусу за все годы. Медленно и спокойно.

– Это достойно уважения, – искренне сказала Моён. – Давайте попробуем этот вариант.

Девушка, воодушевившись предложением Санхёна, поднялась и отправилась на склад медикаментов. В списке медицинских препаратов цефотаксим не значился. Тогда Моён решила позвонить Даниелю, который отправился в лагерь ООН за вакциной, и попросить его привезти лекарство. Даниель радостно сообщил, что почти добрался до лагеря, и попросил подождать еще немного.

С озабоченным выражением лица Моён откинулась на спинку стула. И тут прибежала медсестра Ха со срочным сообщением: Мёнчжу потеряла сознание.

Мёнчжу находилась в критическом состоянии. Температура перевалила за отметку сорок, зрачки почти не реагировали. Жаропонижающие препараты не помогали. Случилось то, чего все так боялись, – чрезмерный иммунный ответ. Вдобавок ко всему был риск развития осложнений: менингита, сепсиса, печеночной недостаточности или чего-то еще, – и тогда игре придет конец. Но самое важное, что нужно было сейчас сделать, – это сбить жар. Моён приказала медсестрам наполнить ванну льдом и ввела Мёнчжу стероиды.

Дверь палаты открылась, и вбежали Сичжин и Тэён. Руки Тэёна дрожали, а по щекам текли слезы. Он спросил у Моён, каково состояние Мёнчжу.

– Сейчас все, что мы можем, – это пытаться снять симптомы. Будем надеяться, что найденное доктором Сон лекарство поможет, – объяснила Моён.

– Лекарство все еще не доставили?

– Мне сказали, что его привезут вместе с вакциной, так что с минуты на минуту…

В этот момент зазвонил телефон. Это был Даниель, и у него были скверные новости: машину, в которой везли вакцину и цефотаксим для полевого госпиталя, захватили неизвестные в масках.

– Что за ублюдки! Это лекарство можно достать где-нибудь еще? – спросил Тэён, стиснув кулаки.

– Если мы не введем цефотаксим в течение часа, то потом будет слишком поздно. Если попробовать привезти его из города, это займет минимум четыре часа. Нет ли другого способа? – нервно спросила Моён.

– Нужно поймать воров. Где у вас забрали машину? – свирепо, как пантера, зарычал Тэён.

– Попробуем оба варианта. Моён, свяжитесь с городской больницей. А я попробую позвонить Даниелю. – Сичжин достал телефон и принялся искать номер Даниеля.

В этот момент аппарат зазвонил.

– Я на связи. Не знаю, кто вы, но я перезвоню чуть позже… – начал было Сичжин, но внезапно его лицо стало угрюмым. Он прикрыл телефон ладонью и сказал, что, кажется, знает, где лекарство для Мёнчжу, после чего снова поднес телефон к уху и вышел за дверь.

Моён с тревогой посмотрела ему вслед. В это время Тэён передавал по рации приказ группе «Альфа», чтобы те были во всеоружии. Он нежно погладил по лбу Мёнчжу, которая лежала без сознания в ванне со льдом, и вышел из палаты, сжимая кулаки от злости.

Спустя какое-то время вернулся Сичжин и передал Моён содержание телефонного разговора. Неизвестными, что захватили фургон, оказались бандиты Аргуса, а сам Аргус предложил Сичжину сделку. Условием сделки стали бриллианты, которые достали из живота управляющего Чина.

Моён принесла из операционной драгоценные камни и передала Сичжину.

– Кажется, здесь не хватает пары штук, – проверив бриллианты, попробовал сострить Сичжин, чтобы разрядить атмосферу.

Но лицо Моён оставалось угрюмым.

– Сейчас ваши шутки не поднимут мне настроение. Я очень переживаю. И за лейтенанта Юн, и за вас… Что вы делаете, когда не помогают даже шутки?

Моён опустила голову, уставившись на носки своей обуви. Что-то было не так. Ее мучило плохое предчувствие. Сичжин понаблюдал за девушкой несколько мгновений, затем медленно подошел и крепко обнял.

– Доверяем друг другу.

Его дыхание щекотало ее ухо.

– Вот как… – сказала Моён, после чего раскинула руки и обняла Сичжина за пояс.

– Уберите из своих переживаний переживания обо мне. У вас ведь получится? – спросил Сичжин, отстранившись от девушки и внимательно посмотрев ей в глаза.

Моён закивала в ответ.

– Позаботьтесь о Мёнчжу. – Сичжин потрепал Моён по макушке.