Признание Моён

Как-то утром Моён задумала смастерить воздушного змея. Вместе с ребятами она аккуратно резала и красила бумагу, делала каркас из бамбука, обвязывала нитками. Дети, которые поначалу сторонились незнакомцев, увлеклись и ни на шаг не отходили от Моён. Ребята показывали ей своих змеев и хвастались друг перед другом. Измученные страшной бедностью, голодом и жаждой, они впервые за много-много дней смеялись, болтали и шутили.

Наконец змей был готов, и его запустили в воздух. Он поднимался все выше и выше, и дети радостно завизжали. Змей парил в голубых небесах, и душа Моён начала раскрываться. Но стоило взгляду задержаться на одиноком холме посреди равнины, как в душу словно ворвался холодный воздух. Пальцы едва не выпустили нить, а сердце охватили грусть и тоска пустыни. Она лишь на миг позабыла о Сичжине, и вот он вернулся в ее воспоминания, взметнув песчаную бурю.

Человек, целиком отдававший себя делу, всегда на страже справедливости, несмотря на ту грязь, что творили другие. Улыбка никогда не сходила с его лица, даже в самую трудную минуту, – он обещал вернуться целым и невредимым. В голове Моён будто раскрылась папка под именем «Ю Сичжин». Ветер подхватил хранившиеся в ней файлы и унес далеко в пустыню. Горло сдавило, и Моён села на землю. Все слезы, что она так долго копила и подавляла, разом выплеснулись наружу. Она плакала и плакала, пока не заработала рация:

– Это главный штаб. Красотка, отзовись. Прием.

Моён схватила рацию и стиснула зубы, борясь с рыданиями.

– По пути захватите лидокаин, пожалуйста.

– Это Красотка. Скоро буду. Прием, – ответила Моён как можно более ровным голосом.

Еще раз обернувшись на холм, Моён заметила на нем башенку из камней, где каждый камешек был чьим-то заветным желанием. Моён глубоко вздохнула и направилась к холму.

Поднявшись к каменной башенке, Моён достала из кармана какой-то предмет и положила его на вершину… Но округлый гладкий камешек никак не хотел держаться и постоянно скатывался вниз. Этот камень с пляжа Навайо был очень похож на Моён: не желая обустраиваться в реальности, она падала все дальше в пучину своих фантазий. С мыслью, что пора выбираться из грусти, пора перестать страдать, Моён снова положила камень.

И тут же опять затрещала рация:

– Большой Босс на связи.

Сичжин? Не веря своим ушам, Моён вскрикнула и опустилась на землю. Побледнев, круглыми от удивления глазами она смотрела на рацию. Аппарат молчал. Моён оглянулась по сторонам, но вокруг никого не было. Тишина стояла такая, что становилось страшно. Девушка сделала глубокий вздох и поднялась на ноги.

– Приехали… Только галлюцинаций мне и не хватало…

– Большой Босс на связи. Красотка, посмотрите назад. Прием.

Моён с мертвенно-бледным лицом медленно обернулась. Сквозь столб пыли, взметенной ветром, она разглядела силуэт мужчины. Человек направлялся к ней. Он страшно исхудал, одежда истрепалась, но это без сомнения был Сичжин. «Ну точно галлюцинации», – подумала девушка и крепко зажмурилась. Она яростно помотала головой и снова открыла глаза: видение не исчезло. К ней приближался Сичжин.

– Не может быть… – забормотала Моён, пытаясь прийти в себя.

– Давно не виделись… – Голос Сичжина был наполнен глубокой печалью.

– Вы живы… Вы все-таки живы…

– Я всегда справляюсь со сложными задачами.

Сичжин раскинул руки и широко улыбнулся. К Моён вернулась способность двигаться, и она побежала. Ноги вязли в песке, несколько раз девушка упала. Но даже свинцовые оковы не смогли бы удержать ее на месте. Девушка снова упала и снова поднялась, и наконец оказалась в объятиях любимого.

– Живой… Живой… – разрыдалась Моён, припав к его груди.

– Простите меня. Простите… – повторял Сичжин, обхватывая девушку за плечи.

– Придурок… Думаешь, раз жив, то все нормально? Подлец… Я так скучала… Я ни одного мгновения не забыла… Ничего мне не нужно… Одна буду жить… В монахини уйду… Я люблю вас… Слышите, люблю вас!..

4

В Уруке выпал первый снег. Говорят, снег здесь бывает раз в сто лет. Мёнчжу наблюдала за белыми хлопьями из окна, и внезапно на душе ее стало очень спокойно. Она вышла наружу.

Мёнчжу одиноко стояла посреди снегопада, ловя ладонями снежинки. Сквозь пальцы она увидела, как кто-то идет через снежную завесу. Ладонь Мёнчжу без сил опустилась. По тренировочной площадке шел мужчина в лохмотьях, с густой бородой. И все же она узнала его. Мужчина приближался к Мёнчжу, застывшей как статуя.

– Я припозднился… с ответом.

Голос Тэёна, его глаза, в которых застыли слезы. Девушка заплакала.

– Я не расстанусь с тобой… Я не брошу тебя даже после смерти, – произнес Тэён.