Признание. Стихи

Выцвели мои глаза,
И любить меня нельзя,
А когда-то было можно,
А теперь уже нельзя.

Сморщились мои уста,

Говорят, что неспроста:
Миловали, целовали
Без венца и без креста.

А была-то я вкусна

И богата, как казна,
Хоть была простого званья,
Не графиня, не княжна.

Не графиня, не княжна

И не мужняя жена.
Говорят, отбаловала,
Наступила тишина.

Отшумел последний бал,

И драгун мой ускакал,
Наш известный сочинитель,
Пишет выше всех похвал.

Он прославился весьма

Канительностью письма.
И, однако ж, не хватило
Нервного ему ума.

Я, которая была,

Я, огонь и кабала,
В этой книге не воскресла,
А навеки умерла.

Дай-ка, Дуня, полуштоф

И гони ты их, шутов,
Тех облезлых кавалеров,
Выщипанных петухов.

60-е

КОНЬ

Мне тебя любить нельзя,
И тебе меня не надо.
Длинные твои глаза
Пострашнее звездопада.

Проходи же стороной,

Я с тобой не баловался,
Я кобылкой вороной
Просто так полюбовался.

Свежим сеном похрустел,

В торбе мордою похрупал,
Ни страстей, ни скоростей,
Проходи ж, играя крупом.

Там, гарцуя при луне,

Силушкой другие пышут.
О тебе и обо мне
Не напишут, не напишут

Русской прозою литой,

Содержательной и честной,
Знаменитый Лев Толстой
И Куприн весьма известный.

70-е

«Кто, как Лидия Степановна…»

Кто, как Лидия Степановна,
Непутевого поймет?
Оступившегося, пьяного
Мягкой ручкой обоймет.

Отведет соседа хворого

К знаменитому врачу,
Где не надо, врежет здорово
Безыдейную речу.

Тихо сбычится, такая ведь,

На удар — двойной удар.
Ни армян не даст обхаивать,
Ни евреев, ни татар.

А когда блеснут на улице

Синих глаз ее огни,
При народе расцелуется,
Но чтоб что-нибудь — ни-ни.

А когда, хвала всевышнему,

Сабантуй к ней входит в дом,
Пироги какие с вишнями,
С яблоками, с творогом!

Нет стола на свете лучшего!

Ресторациям — хана!
Выручать, учить, приючивать
Кто сумеет, как она?

Но кого же станет жечь она,

Иссушать, сводить с ума?
Добродетельная женщина
Как бесснежная зима.

70-е

СТАРИК