Признания мои и комиссара Мегрэ

А сам он, старый и немощный – ему ампутировали ногу, – не вылезает из коляски мотоцикла; в сопровождении трех негров он с хлыстом в руке разъезжает из селения в селение и присматривает за работниками.

Впрочем, я мог бы рассказать вам не меньше, а то и больше историй о людях, которые приезжали в Париж, Лондон или Нью-Йорк, не имея за душой ни гроша, а теперь они – пивные, сигарные или автомобильные короли.

Везде бывают приключения, и всюду есть свои неудачники. Точно так же, повторяю, повсюду есть жандармы и финансовые инспекторы.

Несколько месяцев назад, когда я был на Галапагосских островах, в руки мне попали бумаги доктора Риттера, который умер там вскоре после исчезновения баронессы Вагнер и Филипсона.

«… И это доказывает, – так заключает Риттер свои мемуары, – что человеку не годится жить на заколдованных островах и сама их природа обороняется против его затей…»

Что собиралась делать баронесса на Галапагосских островах? Открыть отель для миллионеров!

Разумеется, она прогорела.

На что надеялся Риттер, возомнивший себя мудрецом? Жить в саду, гулять нагишом и ничего не делать – только размышлять над философскими вопросами. Он потерпел неудачу.

Такова история всех авантюристов, которых я упомянул, и сотен других, чьи горести мне известны, – все они прошли через одни и те же фазы.

Одни пускаются в бегство от цивилизации, воображая, будто есть края, где можно жить без забот, не считаясь с людьми и их нуждами, законами, требованиями.

Когда у них требуют сорок франков на содержание собаки, или разрешение на ношение оружия, или прямой налог – они не в силах опомниться от удивления. Еще больше удивляются они, обнаружив, что прокормиться бананами и таро невозможно!

И в то же время негодуют, когда, захворав, узнают, что ближайший врач находится в пятистах километрах, а то и дальше.

Другие, истинные авантюристы, уезжают, поставив перед собой цель за несколько лет нажить состояние, но повсюду – и в Тихом океане, и в Южной Африке, и на экваторе – сталкиваются с сотнями конкурентов, а главное, с могущественными компаниями, которые подминают их под себя.

Вы скажете мне, что это просто-напросто борьба за жизнь, и будете правы. Она происходит и в Париже, но там на случай хандры есть освещенные кафе, кинотеатры, возможность потолкаться в толпе, беззаботные весенние вечера, улыбки встречных девушек…

А в тропиках вас немилосердно жжет солнце, подстерегают сотни болезней, изнуряет неизбежная анемия и вдобавок мучают всякие мерзкие твари.

Молодой человек, приехавший в Париж в надежде стать министром или банкиром и потерпевший неудачу, имеет возможность прожить достойную жизнь в должности курьера или кондуктора автобуса.

Тот же, кто прибыл на острова Тихого океана или в Экваториальную Африку, уповая на то, что в пять лет заработает десять миллионов, не имеет иного выхода, кроме как вступить в великое братство неудачников!

Я встречал счастливых людей. В глубине Конго есть у меня один друг, в один прекрасный день он получил небольшое наследство, уехал и за триста километров от человеческого жилья устроил образцовую плантацию. Он там единственный белый и живет в окружении трех или четырех сотен негров. Вместо тракторов у него слоны. Он выращивает большой урожай кофе. Построил больницу, где лечит своих работников и принимает роды у негритянок.

Но как-то вечером, когда мы ужинали у него на веранде, он признался мне, что еле-еле сводит концы с концами и ради того, чтобы позволить себе путешествие в Европу, ему придется пять-шесть лет экономить.

Знал я и других… Взять, к примеру, уроженца Марселя, шестидесяти пяти лет, у него толстая белокурая жена и двое взрослых сыновей.

Он двадцать пять лет жил в Китае и занимался торговлей, а потом захотел поселиться на покое в загородном домике в Экс-ан-Провансе. И что бы вы думали? Этот чистокровный южанин не сумел заново приспособиться к европейскому образу жизни. И снова уехал – на сей раз в Новую Каледонию.

Я уверен, что ему там будет хорошо: во-первых, у него есть деньги, а во-вторых, он непритязателен.

Он не мечтает найти клад. Он просто хочет жить потихоньку своим трудом.

Вот главное, о чем я хотел сказать и о чем, по-моему, необходимо сказать, – прошли те времена, когда мир был безбрежен. Мир стал чересчур тесен, и теперь как в Африке, так и в Азии, как на островах Тихого океана, так и в пампе авантюрист чувствует себя зажатым в тесные рамки.

Жандарм и финансовый инспектор!

Все прочее – литература, причем дурная, потому что из-за нее коверкают себе судьбу славные парни, достойные лучшей участи.

Вы, например, много наслушались о ловле жемчуга? Я был в тех местах. Посетил атоллы, где ныряют искатели жемчуга. У острова, который принадлежит моему другу Р., есть место, где ловят жемчуг.

– Должно быть, это дело приносит неслыханный доход, – заметил я.

Он улыбнулся.