Признания плоти

Императив доктринальной строгости. Если пастырь не владеет истиной сам и не привязан к ней безусловно, он погубит стадо. «Не может быть такого, чтобы священники, будучи пастыреначальниками, теряли светоч знания, а те, кто им следует, не заблуждались бы поэтому во тьме греховной»[1019]. Пастырь должен неусыпно следить за прочностью уз, которые связывают членов общины с этой истиной и через нее – между собой, ибо именно истина их объединяет, а заблуждение, наоборот, разъединяет, отклоняя от верного пути и в конечном счете приводя к их исключению из общины. Долг пастыря – загнать обратно в стадо «овец блеющих и заблудших», которых влекут к изоляции ереси и сектантство[1020].

Императив поучения. Будучи пастухом истины, пастырь должен предоставлять всем пищу духовную в форме благого учения. «Episcopi proprium munus docere populum» {«Учительство составляет существенную обязанность епископского звания» (лат.)}, – пишет святой Амвросий в самом начале трактата «De officiis ministrorum». Но это поучение – не просто урок, а нечто более сложное. Во-первых, пастырь никогда не обладает готовой наукой и, поучая других, должен учиться сам[1021]: истина открывается ему в усердии и милосердии его слова. Во-вторых, дело не сводится только к передаче учения: то, чему учит пастырь, должно проявляться и утверждаться в его жизни, в его поведении, в его добродетели; он должен быть своего рода лицом той истины, которую проповедует[1022]. И наконец, в-третьих, пастырь не может учить всех одинаковым образом: умы его слушателей – словно струны кифары, натянутые по-разному; часто для одних вредно то, что для других полезно: мужчин нельзя учить так же, как женщин, богатых – так же, как бедных, жизнерадостных – так же, как угрюмых[1023].

Императив знания индивидов. Тот, кто ведет за собой общину, должен знать каждого ее члена, и каждый член общины должен иметь возможность препоручить ему себя: когда слабых одолевает искушение, они должны искать убежища у своего пастыря, прибегая к нему «как младенцы на материнское лоно»^[[1024]^]. Но в то же время пастырь должен выяснять, пусть даже и незаметно для верующих, что они скрывают, от других или от самих себя. Он должен, по слову Иезекииля, прокопать стену и открыть потайную дверь[1025], то есть «проницательным разысканием раскрыть» внешнее поведение грешников, дабы «дознать грубость и закоренелость души в скрытных преступниках»[1026]. Извлечение вольно или невольно скрываемых истин является частью отношений пастыря с его паствой.

Императив благоразумия. Сколь бы ни был пастырь привержен делам небесным, ему не следует упускать из виду земные реалии: он должен «быть чистым в своих помыслах и служить лучшим примером в своих действиях – быть разборчивым и в молчании и в словах»[1027]. Ему не следует говорить «необдумманно»[1028], проявлять излишнюю снисходительность или, наоборот, строгость[1029], быть слишком суровым, поступая, как те нерасторопные лесорубы, чья секира, слетев с рукояти, грозит поранить их же товарищей[1030]. Не отступая от приверженности чистоте вероучения, не уставая «погружаться в созерцательное размышление», пастырь должен помнить о потребностях «ближних своих» и «сострадать их нуждам»[1031].

Таким образом, пастырство есть связь, призванная служить формированию и передаче истины. Мастерство пастуха – его знание своего дела, сочетающее в себе предвидение и бдительность, – становится в христианской Церкви более точным и сложным знанием со своими правилами и методами, поскольку в рамках отношения пастыря к пастве ключевым механизмом становится истина в двойной форме соответствия вероучению, которое нужно знать и внушать, и исповедания личных тайн, которые нужно раскрывать и принимать в расчет, при необходимости назначая за них наказание индивиду и способствуя его исправлению.

Приложение 3

«Скажи грех, чтобы разрешить грех», – говорит святой Иоанн Златоуст во второй беседе о покаянии.