Признания

Его старшая сестра вышла замуж, а средняя – переехала в Токио, отец регулярно задерживался на работе, поэтому большую часть времени Наоки был дома наедине с матерью. И даже ей он не мог открыть свою страшную тайну!

Наконец я сказала Вертеру, что наши визиты все больше походят на обычное преследование, и мы все равно не сможем поговорить с Нао-куном, сколько бы раз ни приходили к нему домой. На секунду на лице учителя промелькнуло явное недовольство, но он выдавил очередную улыбку и сказал:

– Нет, это критичный момент для нас обоих. Если мы продержимся еще немного, то он оценит наши старания.

Он, очевидно, не готов был сдаться. Я же никак не могла понять, кто именно эти «мы» и почему все так критично. В конце концов, Вертер даже ни разу не встречал Наоки – тот не посещал школу в этом году. Но желания спрашивать у меня не было.

В следующий понедельник прямо на урок математики Вертер заявился с заранее подготовленным большим листом белого картона.

– Давайте-ка напишем для Наоки ободряющие слова!

Я сразу почувствовала, как атмосфера в классе в очередной раз переменилась. Но и представить не могла, к чему это все приведет.

По очереди заполняя лист разноцветными буквами, девочки тихонько хихикали, а мальчики и вовсе не сдерживали смешков. Я никак не могла понять, в чем причина их веселья, пока очередь не дошла до меня – две трети листа картона были плотно исписаны.

УДАЧИ! БОДРИСЬ! И ДОСТИГАЙ ЦЕЛИ! АКТИВНЕЕ! СЧАСТЛИВОГО ДНЯ! ОТДОХНИ ХОРОШО! НЕ ИСЧЕЗАЙ!

Только сейчас, когда пишу это, я понимаю, в чем дело. Как я могла быть такой глупой? Мои одноклассники явно были в восторге от своей чудной затеи.

* * *

Я помню, в тот день вы рассказали нам о ювенальном праве. Я и до этого рассказа сомневалась в его эффективности, пусть все эти законы и нацелены на защиту детей и подростков.

Например, в городе Н. мальчик (сейчас он уже взрослый) убил женщину и ее грудного ребенка. По телевизору каждый день крутили интервью с ее родными, со слезами на глазах говорившими о жестокости мальчика и тяжести своей невосполнимой потери.

Я думала, что в подобных случаях даже суд не нужен – достаточно просто отдать преступника в руки семье погибшей и позволить им сделать с ним все, что им угодно. Только семья жертвы имеет законное право решать, как поступить с убийцей, – такое право было и у вас, сэнсэй. Суд нужен только тогда, когда у жертвы никого не осталось.

Меня напугала не только жестокость мальчика, но и самоуверенность его адвокатов, имевших наглость выступать в суде, придумывая любые причины для его оправдания. Конечно, это их работа. Но, глядя на них по телевизору, я не раз думала, что любой захотел бы плюнуть им в спину или, узнав, где они живут, забросать их дом камнями.

А ведь я даже не знала погибшую или ее родственников! Все это произошло где-то далеко, и я наблюдала за процессом по телевизору. Думаю, тогда половина населения Японии чувствовала то же, что и я.

Но сейчас мое мнение изменилось. В случае с настолько ужасными преступлениями суд просто необходим. Не для преступника, нет. Для того, чтобы лишить родственников жертвы и других людей возможности взять все в свои руки и совершить насилие.

Каждый из нас хочет быть замеченным другими людьми, верно? Сделать что-то выдающееся – довольно сложная задача. Куда проще наказать человека, который совершил что-то плохое. Однако требуется определенная смелость, чтобы самому обвинить другого. Что, если никто не поддержит? Куда проще присоединиться к толпе жаждущих отмщения. Тогда не придется ничего объяснять, достаточно просто вовремя крикнуть: «Я тоже!» Кроме того, появляется приятное ощущение удовлетворения от того, что вы наказываете кого-то, кто это заслужил. Прекрасный способ избавиться от накопившегося стресса. Но когда злодей наказан, чувство удовлетворения постепенно пропадает, и ты ищешь следующую цель – только бы это чувство снова вернулось. Сперва под раздачу попадают настоящие злодеи, но когда их уже не осталось, приходится придумывать более искусные причины для наказания тех, кто стоит следующим в очереди.

Рано или поздно это становится похоже на средневековую охоту на ведьм. Люди просто забыли самое главное правило: никто из нас не имеет права судить других.

* * *

После того, как Юсукэ открыто выступил против Сюи, парта последнего была каждый день заполнена молочными пакетами, утрамбованными туда руками одноклассников. Они часто лопались внутри из-за давления, а как-то раз внутрь положили пакет скисшего молока, неделю хранившегося без холодильника. Молоко было в его шкафчике и коробке для сменной обуви. Сюя каждое утро молча убирал их, словно это стало его обязательным ежедневным ритуалом. Его тетради и спортивная форма постоянно пропадали, а однажды кто-то маркером написал слово «убийца» на каждой странице его учебника.

Большинство из нас продолжали его игнорировать, но несколько ребят уже серьезно издевались над ним без остановки.