Призови сокола

– Будете жить только вы?

– Да, – солгала Джордан.

– У меня есть квартиры с одной спальней, подешевле, дорогая.

– Мне нужна дополнительная комната для студии, – сказала Джордан. – Я работаю на дому, с девяти до пяти.

Менеджер постучала по столу.

– Хотите еще посмотреть? Можете заполнить предварительную заявку здесь, дорогая, и оставить ее в офисе на обратном пути.

Листочек был налеплен поверх страницы в блокноте, где неумолимо значились время и имя: Джордан Хеннесси. Как будто Джордан в равной мере принадлежали оба эти имени. Джордан смотрела на заявку тридцать секунд, раздумывая, как бы она воссоздала тень под завернувшимся краем листка, как выразила бы ощущение удаленности от бумаги внизу, что понадобилось бы, чтобы передать полупрозрачную желтизну записки.

Затем она прошлась по дому, пытаясь представить, каково было бы жить здесь. Маленькие спальни, неуклюжие дверцы кладовок, дешевые лампы над головой… ей пришлось достать мобильник, чтобы сфотографировать мертвых мух, попавших в плафон, потому что было нечто ангеличное и эфемерное в том, как свет окружал их тела мягким нимбом. Джордан представила «Супру», припаркованную перед домом, возможность не беспокоиться о том, что кто-либо из девушек возьмет ее и сломает. Она представила, как рисует здесь. Рисует собственные картины, не подделки.

Она стояла в крошечной ванной и смотрела в зеркало. На нее смотрело лицо Хеннесси.

Она просто притворялась. С какой бы отчетливостью Джордан ни нарисовала картину у себя в голове, она ни за что не смогла бы воссоздать ее в реальной жизни.

Она знала цифры. Триста восемьдесят. Количество квадратных метров. Тысяча триста девяносто пять. Долларов в месяц – арендная плата. Две тысячи семьсот девяносто – плата за первый месяц плюс депозит.

Но это были нормальные числа.

Проклятое число было – шесть (тогда еще не успел появиться четвертый двойник, Фарра). Число девушек, с которыми она жила: шесть. Число девушек, с которыми она делила внешность: шесть. Число девушек, с которыми у нее был общий номер страховки: шесть.

Число девушек, с которыми она делила всю жизнь: шесть.

Остальные так и не узнали, куда она ездила – узнала Хеннесси, когда через неделю позвонила менеджер. Джордан не стала объясняться. Хеннесси сказала:

– Я бы тоже от меня ушла.

– Профессиональная красота, – сказала Хеннесси, выпуская колечко дыма. Она выглядела катастрофически. Черные ручейки текли у нее из глаз. Из ушей. Из ноздрей. Чернота покрывала зубы. Она могла сойти за нормального человека, когда Джордан нашла ее в гавани, в обществе «Темной леди». Теперь не удалось бы.

Теперь она истекала черным ужасом перед оригиналом картины.

Джордан без удовольствия обнаружила, что они каким-то образом ошиблись, когда сделали копию. Некоторая вариативность была понятна, учитывая неидеальные обстоятельства, в которых они работали – приблизительные фотографии и беглые взгляды на предыдущих аукционах. Но проблема заключалась не в том, что они промахнулись с цветами или техникой. Дело было в атмосфере. Оригинальная «Темная леди» обладала живостью и магнетизмом, которых абсолютно недоставало копии. Оригинал источал желание.

Хеннесси сказала: потому что это – сон.

Джордан ничего не знала о снах, не считая себя и других девочек. Она не понимала, как можно ощущать связь с ними. Похоже, в руках какого-то человека находилась огромная власть.

Хеннесси сигаретой указала на продырявленную пулей «Мадам Икс», которая стояла рядом с «Темной леди» («сучкам нужна компания», – заметила она).

– Так называют цыпочек вроде нее. Профессиональные красавицы. Всё в розах, пока личико в порядке. Она покрыла себя лавандовой пудрой, что ли, чтобы добиться такого цвета? Кто-нибудь из нас может сделать то же самое? Приготовиться к выходу в свет, убедиться, что ты полностью готова к восхищению толпы?

Хеннесси выбрала одну из ванных в особняке, чтобы испытать «Темную леди». Как и другие помещения в доме, ванная была шикарна: шестьдесят квадратных метров, мраморные полы, мягкие кресла, два туалета, четырнадцать душей, биде. Все, что могло быть черным, было черным. Остальное было золотым. Массивная ванна с гидромассажем напоминала бассейн, и в ней полулежала Хеннесси – в кружевах, коже и черной жиже. Джордан не могла этого понять. Хеннесси жила в состоянии вечного недосыпа, постоянно ютилась в неудобных местах, с будильником, аккуратно отмеряющим отрезки в восемнадцать-двадцать минут; все было устроено так, чтобы не дать ей грезить. Окажись Джордан в такой же ситуации, она использовала бы эту возможность, чтобы хоть раз насладиться роскошью сна. Сделать все правильно. Ванна. Пижама. Лучший матрас, заваленный подушками и мягкими одеялами. Да, с другой стороны, если бы она приснила копию, это был бы ад. Но, по крайней мере, она бы хоть раз восхитительно выспалась. Ситуация с лимоном и лимонадом.

Но Джордан всегда, казалось, была более склонна к лимонаду, а Хеннесси к лимонам.

– Джордан, Джордан, Джо-о-орда-а-ан.

– Я слушаю, – сказала Джордан.