Призрачная любовь (СИ)

— Постель. Я видел вас сегодня утром, вы были как два студента на квартире у родителей, которые только что ушли. Если бы я не кашлянул, вы, наверное, съели друг друга.

Вера остановилась и топнула ногой. Как же ей надоел этот нездоровый интерес!

— Не злись, — на плечо хранительнице легла тяжелая рука. — Это правда, очень необычное явление… в нашем состоянии хотеть чего-то или кого-то. Поэтому и спрашиваю. Я поначалу голову ломал над тем, как вы собираетесь крутить непорочный роман и интересно ли это, но когда увидел вас в кино…

Хирург усмехнулся.

— Этот взгляд полный вожделения. Сразу понял, что если помешаю, то себе не прощу…

Вера подумала, что она в двух шагах от того, чтобы съездить другу по роже. Остановило ее только то, что в голосе хирурга отчетливо звенели нотки зависти.

— Я-то сам довольно горячий в жизни был, — продолжал откровенничать Виктор. — Иначе бы не спутался с Ниной. Она меня за живое зацепила, за мою страсть. Я долго вообще не мог терпеть одиночества. Но вот когда умер, с удивлением обнаружил, что мне это больше не нужно. Вообще.

Вера хмыкнула.

— Не думал, что это расплата?

Хирург со всей силы пнул подвернувшуюся ему под ногу льдинку и горько усмехнулся.

— У меня об этом остались такие же воспоминания как о сладостях. Я их ужасно любил, а теперь ем и того же самого не чувствую. Я скучаю… по наслаждению.

Вера вздохнула. Ей-то самой не на что было жаловаться. Она в жизни не испытывала ничего подобного тому, что пережила с Иннокентием.

— Я думаю, нам это больше не нужно как развлечение, но получается само по себе, когда хранители влюблены. Для человека естественно любить не только душой, но и… телом.

Хирург кивнул.

— Я, правда, рад за вас. Не обращай внимания на мой тон.

— Ты поэтому меня отшил? — решилась Вера.

Это был подходящий миг. Момент искренности. Хирург обернулся и удивленно взглянул на нее.

— А?

— Я была твоей студенткой и очень хотела учиться у тебя хирургии. Бегала практически по пятам. Однажды я решила построить тебе глазки, и ты меня осадил. Жестко. Никто из мужчин со мной еще тогда так не обращался.

Виктор несколько мгновений смотрел ей в лицо, сдвинув брови. Потом вдруг его поднял веки. Узнал.

— Так ты ведь тогда была рыжая… бестия. Звали тебя Алиной.

Вера почувствовала, как земля выскользнула из-под ног и все вокруг потемнело. Мир испарился.

Глава 15. Настоящие чувства

Она пришла в себя уже в кабинете патологоанатома. Михаил Петрович размахивал перед ее носом флаконом с нашатырем.

— Виктор идиот, — запричитал он, когда увидел, что Вера на нем сосредоточилась. — Все хирурги идиоты, ты слышала эту стационарную байку, милочка?

Кажется, профессор в последнее время пережил столько неприятностей, что доставили ему подопечные, что уже не мог эффективно сдерживать свой гнев.

— "Где гной, там вскрой", — продолжал патологоанатом. — Что, в общем-то, означает, то они склонны не думать, а действовать. И это приносит свои плоды.

После этого профессор распрямился и тяжело вдохнул. Хранительница разглядела пристыженного и встревоженного Виктора, сидевшего неподалеку за столом.

— Столько лет я был безупречным советчиком для главы больницы, — признался Михаил Петрович. — Что начал думать, будто из меня выйдет идеальный руководитель. Спасибо, Вера, вам за возможность проверить себя. Я был тщеславен и глуп, когда думал, будто я лучшая кандидатура, чем вы. Вы мне живо напомнили, какое это тяжкое бремя отвечать за других людей.

Хранительница приподнялась и села, растирая виски, и вопросительно взглянула на патологоанатома.

— Нет, я не ухожу, Верочка, — улыбнулся он. — Не могу же я как последний трус спихнуть на вас то, с чем не справился. Я выпросил у высших сил эту должность своими причитаниями, и теперь она стала мне испытанием. Сегодня я позаботился о вас. Если бы вы ушли раньше времени, Иннокентий мне этого не простил бы. Для него итак сейчас настали нелегкие времена.

— А что произошло? — слабым голосом спросила Вера.

Патологоанатом обернулся к хирургу.

— Виктор вспомнил ваше имя и догадался произнести его вслух. Бывают случаи, когда хранители узнают часть имени по важным для них причинам, но имена ни в коем случае нельзя объявлять, потому что это ритуал. Так уходят хранители, все кроме Иннокентия, очевидно. Вам на смену приходит новый доктор и говорит, как вас звали. Возвратив себе настоящее имя, вы можете идти дальше.

— Алина, — прошептала Вера, пробуя это имя на языке.

Хирург и патологоанатом насторожились, но ничего не произошло.

— Нам всем повезло, что он не вспомнил его целиком, — выдохнул профессор. — Вы были в глубоком обмороке, когда Виктор принес вас сюда. Думаю, вы едва не перешли за грань, но что-то вас удержало.

Любовь — Вере это было очевидно. Она скинула ноги на пол.

— А Иннокентий? Что с ним?

Михаил Петрович нахмурился.

— Пусть лучше скажет сам. Он от этой новости не в восторге. Но он в порядке, Вера, не переживайте за него. Вещь скорее организационная.

— Не говорите ему о том, что случилось, — попросила Вера, вставая с дивана.

III