Призрачная любовь (СИ)

Врач на миг оторвался от монитора, и устало взглянул на нее.

— Хранитель? Ага. Ну… вижу. Курцер не ошибся с диагнозом.

Вера приподнялась и глянула в монитор. Но ее познаний в лучевой диагностике хватило только на то, чтобы понять, что врач вывел изображение яичника.

— Что это?

— Апоплексия, — кивнул ей гинеколог. — Сейчас смирно лежи. Пощиплет немного.

Вера задержала дыхание, когда огромная лапища доктора провалилась ей в живот и что-то там сжала. Действительно, немного щипало. Гинеколог тут же достал окровавленные пальцы, и Вера удивленно уставилась на свою кожу. Немного красных разводов, но раны нету.

— Всего лишь обычное исцеление, — заявил гинеколог, вытирая руку салфетками. — Все. Я работать дальше пошел.

На этом он поднялся и протянул Вере охапку бумаги, чтобы она стерла с живота кровь. Девушка приводила себя в порядок, слушая, о чем говорили хранители за дверью. Ей был ясен диагноз «Апоплексия яичника», это означало разрыв. Вера чувствовала боль оттого, что кровь стекала в брюшную полость и раздражала кишечник. Такое случается у женщин в середине цикла, но с тех пор как Вера поселилась в больнице, она была уверена, что цикла у нее не было. Бывает еще и травматическое повреждение… Подтверждение своим мыслям Вера услышала в словах гинеколога.

— Пусть пропьет препараты железа на всякий случай. Гемоглобин точно ниже ста десяти. Я такие вещи чувствую, когда лезу в живот, гемодинамика и все такое, как у настоящего хирурга… И… дай ей отдохнуть. Измотал ты девчонку, Курцер. Могу представить, как нелегко быть твоей дамой сердца.

Вера вышла. Ей надоело это слушать. Гинеколог взглянул на нее.

— Ну, коллеги, не болеть вам, — пожелал он. — Разрешите откланяться.

После этого он ушел. Иннокентий молча протянул Вере шубу и произнес уже когда они вышли на улицу:

— Прости.

— За что?

— Надо мне было быть аккуратнее, — хранитель взглянул на ее живот.

Вера рассмеялась. Если бы он знал, как колотил ее муж, и что с ней делал друг мужа, ему даже в голову не пришло бы извиняться за такие мелочи.

— Гриш, пообещай только одну вещь, — произнесла Вера, пока они шли к вызванному такси. — Что не будешь чувствовать себя виноватым.

Психиатр открыл перед Верой дверь и помог сесть в машину.

— Ты не хотел сделать мне больно. Остальное не имеет значения.

В такси Вера уронила ему на плечо голову, понимая, почему они оказались в первой градской, а не у себя. Нечего, конечно же, было посвящать профессора в подробности их личной жизни. Иннокентий поставил правильный диагноз, поэтому и повез Веру к соседям. Наверное, он действительно был хорошим акушером-гинекологом.

Хранительница и не заметила, как уснула. Иннокентий разбудил ее, когда двинулся чтобы выбраться из машины. Вера едва помнила, как добралась до флигеля. Без пяти двенадцать хранители захлопнули за собой входную дверь квартиры. Вера рухнула в постель. Все это ее измотало. Открывшаяся правда о последних месяцах жизни, операция, но в то же время, любовь и театр. Любые сильные эмоции утомляют.

Иннокентий помог ей раздеться и уложил спать.

Вера проснулась в двенадцать утра и вскоре обнаружила, что психиатр выключил будильник. На столе в столовой лежало послание, в котором Иннокентий сообщал, что Вере необходимо передохнуть. После вчерашнего он волновался за нее и переписал на нее увольнительную. На столе стоял букет, кофе и шоколадные конфеты. Психиатр писал, что нашел Вере дело. Он предлагал заказать двуспальную кровать. Рядом лежали пластиковая банковская карта и его старый кнопочный телефон, к номеру которого она, видимо, была привязана. Сбоку на зарядке ноутбук. Иннокентий обо всем позаботился.

Несколько часов Вера послушно занималась выбором мебели, а потом ее одолел финансовый вопрос. Какой суммой она располагала? Вера присмотрела вариант на средний бюджет и на совсем маленький, но, конечно же, ей хотелось взять более дорогую вещь. Та кровать была качественная и удобная. Пришлось набрать Иннокентию.

"Сколько я могу потратить?" — странно, что он с самого начала не обозначил сумму.

"Сколько сочтешь нужным" — пришел ответ: "Этот счет для бытовых расходов".

Вера выдохнула. Так есть и другие? Или он просто красуется?

"Сколько на нем?" — набрала хранительница.

"Тебе хватит".

Тогда Вера указала сумму самой дорогой кровати.

"Хватит" — пришло следом.

Вера вздохнула и оплатила покупку. Иннокентий однозначно дал понять, что дорогая кровать его устраивает. Впрочем, он жил в роскоши. Странно было бы, если б он согласился на что-нибудь дешевое.

Пришел отчет о списании средств и тут Вера уставилась на баланс. Следом она схватилась за телефон. Кое-что требовало пояснений.

"Откуда у тебя столько денег?"

Иннокентий довольно долго не читал сообщение. Наконец, пришел ответ:

"Долгая история, Вера. Во мне никогда не замолкала еврейская кровь. Я умел выгодно продавать свои услуги даже в худшие времена. Научился этому у дяди, хорошо работать — у отца. Когда я начинал в больнице, даже медицина вызывала у меня отвращение, и я утешал себя тем, что получаю достойное вознаграждение за свой труд. Так я скопил больше, чем мне требовалось".