Читаем Призрачная любовь (СИ) полностью

Приятно было просто стоять вот так под звездами и слушать засыпающий город. Кроме несчастной любви, в жизни было еще что-то, прекрасное и неуловимое ее истинное волшебство.

— Ты дружишь с психиатром… Теперь? — Вера поймала мяч обеими руками.

Люба посмотрела на нее и криво улыбнулась. Даже мимика у кардиолога была какой-то гадкой, как у жабы. Ее было трудно любить. Вера поняла: едва ли такой человек как Люба, приученный вызывать к себе исключительно неприятные чувства, с кем-то дружит.

— Эта крашеная сучка устроила нам совместные сеансы. Типа группы. Там мы без конца трепемся о своих чувствах. И да… я такое делаю в первый раз. Сегодня он даже меня пожалел, а потом бросился играть в баскетбол… с тобой. Чем ты так цепляешь мужиков? Даже тех, которые с тобой ни разу толком не говорили?

Вера отвернулась. Ей не хотелось отвечать на вопросы, поэтому она заговорила:

— Люба, нельзя так о своем терапевте.

— Но это ведь не меняет сути, — подняла брови рыжая хранительница. — Она крашеная. И в придачу редкостная сука.

Вера выдохнула. В действительности, следующий Григорий Курцер это Люба. Наверное, для того, чтобы обрести целостность этой душе тоже понадобится не меньше ста лет. Но она, похоже, встала на путь исправления, раз пришла сюда. Поэтому Вера сделала над собой усилие и заговорила:

— Он приходил узнать про Григория и всепобеждающую любовь. Парень покончил с собой из-за какой-то дамы. Думаешь, он не слышал рассказы про нас? Полагаешь, он не хочет заглушить свою боль историей о том, что все в итоге выходит хорошо, даже у таких неудачников как хранители?

Люба громко рассмеялась и в конце утерла нос грязным рукавом. Иногда кардиолог напоминала Вере случайно забредшую в стационар бродягу.

— Сначала я думала, ты редкостная тварь, — сказала она. — Ты их тех, кто обычно отвешивал мне самые чувствительные тумаки. Одно дело получить нагоняй от труса, он просто решает свои проблемы за счет тебя. И совсем другое встретиться с воплощением человеческой силы. Но теперь я, похоже, начинаю понимать что-то. У тебя тоже есть чувства. Кто бы мог подумать? Ты точно так же как и я боишься, любишь, испытываешь боль…

Уголок Любиной губы дернулся, так, словно ей было мерзко это признавать.

— Ты живая, — кардиолог взглянула на Веру. — Григорий мне показал ваш… то, что между вами случилось. Я ошибалась. Может быть, ты шлюха и стерва, но для него ты превратилась в прекрасную даму.

Вера набрала воздуха в грудь. Разговаривать с Любой было все равно, что копаться в помойной яме. Кардиолог ненавидела себя и равняла под это чувство других. Все у нее страдали какими-то заметными пороками, даже, наверное, Григорий. Люба прочла отвращение у собеседницы в глазах и вздохнула.

— Может, и я однажды смогу облагородиться. Теперь в больнице есть новый Иннокентий, мать его, Курцер. И этот, видимо, не последний. Так что я могу пытаться до второго пришествия. Твой, и правда, был слишком шикарным для такой, как я.

— Люба, это звучит ужасно! — не выдержала Вера.

— Я вообще такая, — хмыкнула кардиолог. — Ладно, не буду и дальше утомлять тебя излияниями. Скажу, зачем пришла. Это действительно важно, поверь, я не стала бы тратить свою драгоценную прогулку на всякие мелочи. Крашеная сучка настаивает, чтобы я была в кровати ровно в одиннадцать. Иначе снова домашний режим.

Вера вскинула голову.

— Да, — прищурилась Люба. — Я ведаю душами, застрявшими между мирами. Я знала о тебе не потому, что украла дело. Я имела право взять его, потому что ты вроде как моя подопечная. Ты коматозница.

Мяч вывалился у Веры из рук и покатился по асфальту.

— Не жива и не мертва, — кивнула кардиолог. — Думаешь, почему в твоих документах значится "ординатор"? Врач-стажер, который приходит в больницу на время, поучиться уму-разуму у старших коллег. Я тебе не говорила, потому что это должно было оставаться тайной. Тебе дали срок, чтобы по окончании ты определилась, что будешь делать дальше, как любой начинающий врач. Он почти на исходе, времени до первого июля.

— Я могу… вернуться к жизни? — немеющими губами произнесла Вера.

Люба кивнула.

— Или остаться при больнице. Если тебе дали такой выбор, это значит, что то, что ты в жизни оставила не многим лучше мертвяцкой участи.

Вера вздохнула.

— Я знаю.

— Не знаешь еще вот чего: ты девять месяцев провалялась в коме, твои мышцы одряхлели, не говоря уже о развившемся неврологическом дефиците. Для того, чтобы встать на ноги тебе понадобится не год, а может и даже не два. Ты уверена, что нажив себе в жизни врагов, сможешь снова встать с кровати до того, как они тебя уничтожат?

Люба хмыкнула.

— Я понимаю, после такого головокружительного романа я тоже бы рвалась к своему принцу. Когда очнешься, скорей всего у тебя будет полная амнезия на эти девять месяцев, что ты тут прожила, как и у… Григория на его сто тридцать пять лет. У тебя в голове будет крутиться только одно имя: Гриша. Подумай, точно ли ты на это готова и если скажешь "да", я открою для тебя дверь меду мирами. Мне это ничего не стоит. Как бы то ни было, я у вас с Курцером в долгу.

Перейти на страницу:

Похожие книги