Призрачные дороги

На мою беду, Иолах оказался оратором из числа тех, кто не ценит краткость. Хотя, надо признать, упырь был на редкость красноречив. Его приход в любом из городов Наорга не знал бы недостатка в пожертвованиях. Я сам, пожалуй, не удержался бы и кинул пару монет. Если бы не изображал сейчас символ великой веры… потому что пока меня тянуло только плюнуть.

Под конец службы мне пришлось выдержать длинное паломничество: верующие жаждали получить благословение. Они были довольно благоразумны и не пытались заглянуть «сыну» грозного бога в лицо. Почти… Один юнец довольно дерзко уставился мне в глаза. Это оказался тот самый паршивец, что кидался снежками. Я не смог удержаться от соблазна широко улыбнуться, так, чтобы клыки оказались на виду. Парень побледнел, но глаз не отвел и вернулся героем, получив в награду заинтересованный взгляд Андру и подзатыльник от отца. Совершенно заслуженный, кстати, а то еще пара таких «подвигов», и нахаленок обзаведется клыками.

Наконец, вереница благочестивых подданных Единого закончилась, и я рванул из храма со скоростью демона, которому предложили помолиться. Последним, что услышал, стал призыв воздать благодарность сыну Двуликого, который явился поддержать истинно верующий народ во времена грядущих испытаний.

В комнату я ввалился донельзя раздраженный, с ходу опрокинул стопку крепкого вина и заявил всем, что собираюсь спать, чего и остальным желаю. Как ни странно, меня послушались и разбрелись по комнатам. Даже Морра не стала возражать. Девочку очень волновало здоровье соплеменника, поэтому она с особым удовольствием замахала на него руками:

– Спать! Спать!

Наконец мы с Эрхеной остались наедине, и я потянул ее в кровать. Нам предстояла разлука, и мне хотелось насытиться девушкой, ее лаской, ее телом до предела. В результате зимняя ночь оказалась на удивление короткой.

Утро же для меня началось еще затемно. Завтрак накрыли в комнате Риса: я не хотел будить Эрхену.

Лаланн выглядел мрачным.

– Я много разговаривал с людьми вампиров в том замке, – выдал он наконец причину плохого настроения.

– И?

– Несчастные свято верят упырям. В то, что этот самый Единый послал их править людьми. А кровь – это плата за подаренную Двуединым жизнь, единственно достойная божественных… – последнее слово Рис буквально выплюнул, – воинов, призванных охранять и беречь людей.

Я хмыкнул:

– А ты чего ждал? Что вампиры объявят себя демонами и напрямую заявят: «Господа, кровь нужна, потому что мы хотим жрать»? Пора бы уже принять то, как обстоят дела в местном «королевстве». Отчасти кровососы даже правы. Они действительно воины и действительно защищают сервов Азалы. А уж ради чего и из-за чего… Вот скажи, ты тоже посвящал своих людей во все тонкости дел?

– Нашел с чем сравнивать, – буркнул Рис и вздохнул: – Вот хоть убейся, а не могу привыкнуть.

– А к тому, что у тебя в приятелях демон, значит, можешь? – осведомился я, даже не подумав скрыть иронии.

– Да какой из тебя демон? – невесело усмехнулся Лаланн. – Думаешь, отрастил шипы и – добро пожаловать в слуги преисподней? Вот когда зальешь алтарь кровью невинных, тогда и поговорим на эту тему.

Я рассмеялся, хлопнул ворчуна по плечу и затянул шнурки на плаще.

В конюшне меня уже поджидали вампиры. На копытах крепких лохматых лошадок красовались кожаные «башмаки». Подобные были в ходу в северных землях и стоили больших денег, потому что маги тратили немало сил, оплетая их заклинаниями, позволявшими не вязнуть в сугробах.

Отлично! Значит, дорога пройдет легче и быстрее.

Я оглядел животных, высматривая, которое из них мое, заметил свой дорожный мешок и подошел к ладному каурому коньку. Он, недовольно фыркнув, попятился. Кажется, животное предчувствовало грядущие неприятности.

Я сочувственно похлопал его по шее:

– Прости, приятель, видно, судьба у тебя такая.

Жеребчик в ответ громко всхрапнул. На мой взгляд – обреченно.

За время пути по Пустоши мне еще раз довелось убедиться – вампиры чувствуют себя там весьма и весьма вольготно. Первые три ночи мы ночевали в замках, а дальше – в комфортных и надежных убежищах. Этернус, вопреки моим опасениям, были на удивление молчаливы. Точнее сказать – они не пытались заговаривать со мной. Даже надоедливый Беладу и тот прикусил язык, то ли еще в замке наговорился, то ли решил не идти на конфликт лишний раз. Я тоже молчал, наслаждаясь непривычным спокойствием и отсутствием чувства тревоги, без которого обычно не обходилась ни одна из вылазок в Пустошь. Нежить действительно сгорела: мы не заметили никаких подозрительных следов. Правда, кое-что меня все-таки тревожило…

Мэй! Моя маленькая фея, гостеприимная хозяйка горного озера, хранительница путников… Как она пережила солнечный ветер? Выжила ли? Именно поэтому я настоял на том, чтобы сделать крюк и завернуть к озеру. Все одно, напрямую добраться из Азалы до селения дикарей не получалось – перевалы, которые выводили короткой дорогой, грозили лавинами.