Призрачные нити

Яркая вспышка осветила зал, обнажая каменные столы с телами. Подземное кладбище. Особое погребение погибших ведьмаков. От них исходили сплетенные между собой разноцветные нити. Они связывались, спутывались и уходили в потолок. Что-то запульсировало, хрипло закричало, будто в надежде освободиться от оков, и тут же затихло.

Рэндел отскочила и, шатаясь, попятилась. Все перед глазами поплыло, смазалось, превратилось в хаос ощущений. Крейг перестал различать, что происходит.

Из видения его вырвал взволнованный голос Аннетт.

– Ник… – она шумно вздохнула. – Алан?

Собрав волю в плохо сжимающийся кулак, парень с вымученной улыбкой протянул ладонь, приглашая ведьму на танец. От нее веяло сладко-терпким ароматом вишни, табачным дымом и еле уловимой пряной нотой древесины. В этом непринужденном девичьем парфюме объединялись символ чистоты, жизни, обжигающей страсти и символика смерти. Опасный выбор для Маскарада, но он придавал Ани непривычной трепетности и в то же время стальной уверенности в своих решениях. Именно так она смотрела на Крейга: холодно, отчужденно, намеренно скрывая свои переживания.

– Что произошло? Твой пьянящий аромат не вскружил мою голову. Говори, – ведьмак мягко улыбнулся, продолжая вести в танце. Не в его правилах упускать оставшиеся без ответа вопросы.

Рэндел не отводила взгляда, кружась с ним в вальсе. Она знала: эта игра вечна, и победа будет за Аланом, но томительная боль, растекающаяся в груди, отнимала слова. Казалось, каждая произнесенная буква будет вызывать непреодолимое чувство потери.

– Тогда не говори, – на удивление Крейг отступил. В зелено-карих глазах вспыхнул непонятный ей огонь. – Конец ночи слишком далек. Придется завязать разговор, а я не в восторге от вымученного обмена бессмыслицей.

Алан уверенно держал Аннетт за талию, не позволяя отдалиться, но в то же время оставляя между ними спасительное пространство, при котором она могла вдохнуть полной грудью.

Ведьмак внимательно рассматривал Рэндел, не пытаясь вывернуть ее душу наизнанку. Он и так догадывался, что там творилось. И Ани была бесконечно благодарна за эту молчаливую поддержку.

Понимание не нарушает границ, начертанных болью.

D – нить морока

– Не пей лишнего, я почувствую, – на лице Анри появилась улыбка. – Скоро вернусь.

Он оставил Эмму одну, зная, что не собирается возвращаться. Магия выходила из-под контроля, знак D горел, будто его выжигали раскаленным железом. Брэйден затерялся в толпе. Светлые волосы спутались. Он с трудом различал людей, мелькающих перед глазами. Задыхался, жадно вдыхая прокуренный воздух.

Проскользнув через охрану, ведьмак оказался снаружи. Кровь в висках бешено пульсировала, и он, шатаясь, побрел вдоль улицы. Белая рубашка надувалась на ветру. Именно эти холодные прикосновения отрезвляли, уменьшали боль, которая с каждой секундой усиливалась. Ведьмак кричал. Хрипло, неистово, срывая голос. Морок просился на выход. И, как только Анри уловил движение за углом, все выплеснулось наружу.

Брэйден медленно шел, ожидая нападения. Никто, кроме отступников-вампиров, не мог находиться на улице. Только они блуждали темными переулками, надеясь найти очередную жертву.

Первый удар последовал сзади. Анри легко увернулся, выпустив заклинание. Высокий, светловолосый парень вспыхнул пламенем. Так же, как его напарник. Этот свет резал глаза, ложился кровавым отблеском на мокрую брусчатку и исчезал, возвращая темноту.

Парень тряхнул головой. Часть магии ушла, и он поспешил обратно. Неизвестно, что еще затаилось в ночном городе.

Духота, встретившая Брэйдена, вернула чувство тревоги. Кто-то осторожно, словно опасаясь реакции, коснулся его плеча.

– Ты не должна быть рядом. Уходи, – голос надломился, в нем появились боль и отчаяние. Ведьмак тяжело закашлялся, добела сжимая руку в кулак. Знак кровоточил.

O – нить избавления

Джин-Рут очень ждала совершеннолетия, чтобы делать то, чего желает, без упреков брата, без осторожности Анри, без всех, кто диктовал ей, как жить. И сегодня она переступила черту свободы.

Конечно, она представляла свой первый Маскарад полнолуния иначе: без пророчеств, без смертей и без Эммы. Она вошла в ее жизнь тихо, незаметно, но при этом успела забрать самое важное – Брэйдена. Джин-Рут не хотелось верить ни в предсказания, ни в проклятие…