Призрачный огонь

Выйдя на лестничную площадку, он услышал голоса из зала Совета на верхнем этаже особняка. Это звучало так, как будто все члены клуба были на месте, их голоса звенели в жарких дебатах. Он недоумевал, почему они собрались в середине дня. За все время, проведенное в Калькутте, он ни разу не слышал, чтобы что-то нарушало их послеобеденный отдых.

Среди этого шума он услышал голос Джерарда. Если он сейчас снова увидит своего кузена, то убьет его. Он сбежал вниз по лестнице, выскочил за дверь, миновал речные ворота и побежал вдоль причала к пристани. Все его имущество лежало в холщовой сумке на плече, и он не знал, куда ему идти. Он чувствовал себя так, словно осиротел во второй раз. Часть его страстно желала вернуться, обнять Констанцию и слушать, как она говорит ему, что все будет хорошо. Но он вспомнил, как ее обнаженное тело извивалось над телом Джерарда, как на ее лице было написано отчаяние, и гнев снова поднялся в нем.

Он шагнул в один из «волнистых попугайчиков», которые толпились у подножия лестницы, как утки, ожидающие своего часа. Он тяжело опустился на палубу, обхватив голову руками, и несколько мгновений сидел неподвижно, прежде чем понял, что лодочник ждет, когда он скажет, куда он хочет отправиться.

Около двадцати кораблей стояли на якоре в Хугли. Тео указал на ближайший красивый корабль с пушечными портами, выделенными зеленым и золотым, и красно-белым полосатым флагом Компании, развевающимся на высокой корме.

Они подошли поближе и получили разрешение подняться на борт. Когда вахтенный офицер услышал, чего хочет Тео, он посмотрел на него как на сумасшедшего. - Переезд в Англию? - Он указал на небо и на обмякший вымпел, безжизненно свисавший с верхушки мачты. - Муссон может начаться в любой день. Мы не сможем отплыть еще три месяца.”

- “Тогда, может быть, я возьму на борт каюту для себя? Ну, пожалуйста! - Он не мог смириться с возвращением на берег, где косые взгляды и шепотки слухов преследовали бы его повсюду. Побег был его единственным выходом.

Лейтенант пристально посмотрел на него. - “Вас разыскивают за преступление? Потому что если это так, то, клянусь вам, я закую вас в кандалы и отправлю в черную дыру в Форт-Уильяме.”

“Я не совершал никакого преступления. Я… - Тео замялся. - “Мне не повезло в любви.”

Лейтенант выглядел более заинтересованным, скорее из-за намека на сплетни, чем из сочувствия, как подозревал Тео. - Он пожал плечами.

- Плата будет составлять одну пагоду в месяц, заранее. Проезд до Лондона стоит двадцать фунтов, но вы можете заплатить их казначею, когда мы будем готовы отплыть.”

Тео знал, что его обманывают. Выражение лица лейтенанта говорило - Если вы так отчаянно хотите жить в душной каюте, на корабле, который не может плыть, в самый жаркий день года, я заставлю вас заплатить за это. Но Тео это не волновало. Он сунул руку в кошелек и отсчитал три золотые пагоды. Компания хорошо обучила его, и в дополнение к своему жалованью он сделал несколько хорошо продуманных сделок на свой собственный счет. Он мог позволить себе жить, как изгой, на этом корабле, пока она не отплывет в Лондон. Может быть, за это время он сумеет решить, что делать дальше, когда доберется туда.

•••

Тео лежал на своей койке, уставившись в потолок. Он хотел спать, чтобы избавиться от мыслей, разрывающих его на части. Снова и снова он видел постыдное зрелище обнаженного тела Констанс, ее экстаз, когда она сидела верхом на Джерарде. От этого ему захотелось заболеть. Почему он так сильно беспокоится? Он был совершенно сбит с толку.

Рядом с ним подпрыгнула лодка. Мгновение спустя на верхней палубе послышались глухие шаги. Он услышал приглушенный разговор. Это был Джерард? Один из агентов Компании пришел забрать его?

С трапа донесся крик: - Все - на палубу!”

Тео лежал неподвижно, едва осмеливаясь дышать. А что, если Джерард все-таки решил принять его вызов? Будь то шпаги или пистолеты, у его кузена была внушительная репутация, о которой Тео вспомнил лишь с запозданием. Он слушал, как босоногие матросы двигаются по кораблю, собираясь на палубе.

Если они пришли за ним, то не годится, чтобы их взяли в его каюте, как кота в мешке. Честь требовала, чтобы он по крайней мере встретился с ними лицом к лицу.

Честь. Это слово отдавало желчью у него во рту.

Он поднялся по трапу, ведущему в кают-компанию. На палубе матросы выстроились рядами, повернувшись спиной к Тео, а к ним обратился вспотевший солдат с полковничьими эполетами на красном мундире.

Никто не обращал на Тео ни малейшего внимания.

- Враг уже захватил наше поселение выше по реке у Касим-базара, - говорил полковник. - Они захватили артиллерию и захватили губернатора в плен в цепях.”

Экипаж выслушал эту новость бесстрастно. Это были моряки торгового флота, а не военные моряки. Если на них нападут, они смогут воспользоваться своим оружием, но чужие драки их мало интересуют.

- Сирадж-уд-Даула, Наваб, идет на Калькутту с пятьюстами слонами и пятьюдесятью тысячами человек.”

Ропот удивления и беспокойства прокатился по команде.