Призрачный престол

— Охотно, лорд Верховный Чародей, — ничуть не смутился Мейсон. — Мы обсуждали, возможно ли предать суду останки короля Дунстана, раз именно он, согласно словам этого юноши, повинен не только в обрушившемся на нашу страну безвластии, поскольку он не уладил должным образом вопросы наследия при жизни, но и во всех прочих наших несчастьях. Почти что уже бессчетных. Конечно, прежде в Регеде не судили королей, но имеются прецеденты приговоров, вынесенных принцам крови. Вы же согласны, друзья мои, что раз Дунстан Кольдинг мертв, юридически он уже не может считаться нашим верховным сюзереном, и лорд Гвинн вправе привлечь его к судебному разбирательству? Возможно, опытный некромант, воздействуя на его останки, сумел бы вызвать сюда дух покойного монарха? Вновь вставшего в глазах закона принцем, разумеется.

— Вы издеваетесь, лорд Мейсон. Не стоит. Не позорьте высокий Совет.

— Отнюдь, я совершенно серьезен, лорд Элворт. Обвинения, которые сэр Гледерик высказал, — командующий столичным гарнизоном небрежно кивнул в сторону Дэрри, — весьма весомы и заслуживают, чтобы мы выслушали и другую сторону тоже. Раз мертвецы вольно шастают по улицам Карлайла и доставляют уйму забот нашим людям, возможно, чародеи, находящиеся под вашим началом, смогут призвать одного из них к ответу?

Лорд Чародей поморщился и отхлебнул черного напитка, в котором Гледерик с легким удивлением узнал кофе:

— Вы преувеличиваете умения моих подопечных, — сухо сказал Элворт. — Врата страны смерти распахнуты, но самое большее, на что мы, увы, способно — подставить лицо дующему оттуда ветру. Я сам, оставив здесь свое тело, бесплотной сущностью искал ответы на тамошних туманных тропах, но не выяснил и половины того, что рассказал нам сейчас этого молодой рыцарь. Но флейта Клэг, прежде хранившаяся в этом замке, действительно пропала, и в этом сэр Гледерик не соврал. Равно как и не соврал он в том, что до сих пор находящиеся тут чаша Фуахд и меч Тейн вдребезги разбиты, как убедились мы впервые три года назад, осмотрев сокровищницу опочившего короля. Чужеземцу, перенесенному в наши края магией, неоткуда знать о подобных вещах. Весомое доказательство, что сэр Гледерик нам не врет.

Казначей Холпин поморщился, махнул тонкой рукой, будто отгонял муху:

— Ох, оставьте, лорд Чародей. Все мы знаем, какие вы добрые старые собутыльники с лордом Кинригом. Вы охотно приметесь выгораживать любую его затею, это понятно. Если Трев зачем-то хочет, чтобы мы поверили его посланцу и винили во всех своих бедах покойного короля, вы охотно ему подыграете.

— Вы считаете, я вру? — поднял Гледерик брови. — Хотите, проверим это?

— Каким, вы меня простите, образом? — улыбнулся Холпин.

— А очень просто, — подбоченился Гледерик. — Вы здесь слышали, я надеюсь, о Божьем суде? Поединке богов, я имею в виду, — торопливо добавил он, надеясь, что этот обычай, и на его собственной родине почти вышедший из обращения, здесь все же известен. — Выставьте против меня поединщика, лорд-казначей, или возьмитесь за меч или шпагу собственноручно — и выясним, на чьей стороне правда. Словами солгать нетрудно, а вот сталь неизменно честна.

— Мы тут, — хохотнул судья Гвинн, — вовсе не дикари, сэр рыцарь.

— Это верно, — согласился Холпин. — Не знаю, каковы обычаи в землях, откуда вас сюда занесло, но мы, благородные пэры Регеда, придерживаемся совершенно других методов судопроизводства. Ни ответчику, ни истцу вовсе не полагается выходить друг к другу с оружием в руках — в этом плане мы предпочитаем словесные поединки. Ad impossibilia nemo tenetur, — добавил он важно. — Что означает на наречии римлян…

— Никто не обязывает к невозможному, — перебил Гледерик.

— Весьма неплохо для варвара, — прищурился казначей. — На вашей родине, столь далекой, что там не ведают о королевствах Придейна, тем не менее известен Вечный город? Что ж, слава наших старых противников зашла далеко, должен отметить.

— Римляне тысячу лет как плавают в Новый Свет, вы же знаете, — спас Гледерика Трев Кинриг, — а наш гость, насколько я сумел разуметь, оказался перенесен сюда магией Гарета Крейтона с самых отдаленных тамошних северо-западных окраин, где поселенцы из Нового Ульстера ведут беспрестанные войны со скрелингами. В любом случае, господа, я готов поклясться своей честью и честью моего благородного дома — я ни единым словом не подговаривал сэра Гледерика и не веду никакой изощренной игры. Мой воспитанник, капитан Колдер, привел этого человека нынешней ночью в мой дом, и охотно подтвердил все сказанные им слова до последнего. Надеюсь, вы верите Остину Колдеру, человеку, чьим образованием занимался я лично и который много лет верно служит нашему государству?

— Верим ли мы вашему ублюдку — хороший вопрос, — пробормотал Холпин.

— О, господа, — улыбка распорядителя посольства Ллойда Сиддона оказалась до того острой, что при желании ей бы получилось нарезать колбасу, — что касается происхождения капитана Колдера, я слышал самые разные слухи, и некоторые из них, возможно, сумели бы вас удивить.