Призрачный ветер (СИ)

Рядом с деревней протекала река. Узкая и неглубокая почти на всем протяжении русла, она весело щебетала, быстро неся свои воды. В одном месте, там, где поселился величественный утес, она расширялась. Прозрачные воды становились темными, скрывая истинную глубину. Здесь можно было купаться, но никто этого не делал. Жители деревни боялись реки. Поговаривали, что под утесом жило огромное чудище, которое утаскивало к себе всех, кто отваживался зайти в воду. Тацит полюбила утес за его величие и тишину, ей нравилось встречать на нем восход солнца. После восхода она шла к дому и молча работала в огороде.

— Тацит, почему ты молчишь? У тебя что-нибудь болит? — часто допытывалась старшая сестра Нанит, но Тацит молчала.

— Тогда скажи что-нибудь! — не отставала Нанит.

Тацит промолчала, но Нанит не отступила.

— Ну, скажи! Не молчи!

Тишина была ей ответом.

Нанит махнула рукой и оставила сестру в покое, но однажды услышала, как шепчутся соседи, мол, Тацит тронулась умом. Нанит не хотела в это верить. Она видела, что сестренка все понимает — взгляд у ней был осмысленным. Она сводила Тацит в далекое селение к местной ведьме. Та осмотрела сестренку и сообщила, что девочка здорова, но сильно напугана. Требуется время, и тогда она выздоровеет; но, возможно, никогда не будет говорить. Нужно новое потрясение, такое же сильное, какое пережила.

Нанит по-своему поняла про потрясение. Она схватила Тацит и стала ее тормошить, крича: «Будешь говорить, будешь говорить?». Один раз даже замахнулась для удара. Бабушка Колобка схватила ее за локоть и решительно опустила руку вниз:

— Не надо.

Нанит махнула ладонью.

— Пусть молчит, если хочет.

Тацит полюбила прогулки среди гор. Она знала в них каждую тропинку, знакома была с каждой ложбинкой и излучиной реки. Она видела, как птицы строят гнезда и выводят птенцов, как звери кормят своих малышей. Здесь же, в солнечных горах, она встретила молодого красавца.

Это случилось весной. Тацит обнаружила, что Оленуха, как мысленно она называла желтую самку оленя, наконец-то родила.

Маленький олененок лежал, а мать тщательно вылизывала его. Через несколько минут после появления на свет он уже встал на дрожащие ножки, с трудом пытаясь удержать равновесие.

Оленуха не боялась Тацит, которая вытащила ее из болота, когда та провалилась в него совсем малышкой. Она неминуемо утонула бы, если бы не Тацит. Мать Оленухи не вернулась к своему детенышу: возможно, с ней что-то случилось. Тацит не знала, куда она исчезла, а Оленуха не могла рассказать.

Древнийка сама выкармливала олененка молоком. Со временем маленький пестрый бело-коричневый олененок превратился в грациозное животное. Оленуха не нуждалась больше в заботе Тацит, но привязанность между ними не исчезла.

***

Тацит сидела в кустах и наблюдала, чуть дыша, как недавно рожденный олененок подобрался к Оленухе, ткнулся носом в живот и припал к соскам. С жадностью стал тянуть молоко, смешно дергая головой и покручивая коротким хвостом. Оленуха спокойно стояла, поводя ушами в разные стороны. Внезапно она напряглась. Тацит обернулась, и в тот же миг мимо просвистела стрела, чудом ни в кого не попав. От испуга Тацит ахнула, вскочила на ноги и бросилась прочь. И выбежала на высокого молодого незнакомца. Белые волосы выглядывали из шляпы с узкими полями с высокой тульей. В руках он держал лук со стрелами, на поясе были приторочены два зайца.

Светлые глаза внимательно изучали ее.

— Я чуть не убил тебя. Думал, что это олень.

— К-то в-вы? — запинаясь, спросила Тацит, с изумлением отмечая, что к ней вернулась способность говорить.

Незнакомец удивленно приподнял брови.

— Я — сын хозяина этих лесов. А ты кто? Ты не похожа на местных жителей. Как тебя зовут? — он говорил властно.

— Та-цит. — по слогам ответила она.

— Та-цит, — повторил он. — Мне нравится твое имя, Та-цит. Что ты делаешь вдали от селения?

— Гул-ля-ю.

— Как странно ты говоришь. Где-то здесь должен быть олень, ты видела его? — незнакомец опустил лук и сделал шаг вперед.

— Н-нет! — Тацит мысленно умоляла, чтобы Оленуха не шевелилась, но та выскочила из зарослей, громко фыркая и выставив вперед длинные уши. Она кинулась к незнакомцу, обнажив зубы; встала на задние ноги и взмахнула передними. Мелькнули острые копыта.

— Н-нет! Н-не на-до! — Тацит заслонила собой незнакомца и замахала руками. Оленуха остановилась. Тацит прошептала незнакомцу. — От-хо-ди-те. Ти-хо.

Незнакомец послушно попятился. Так же медленно отходила и Тацит. Они остановились, когда Оленуху скрыли кусты; лишь тогда незнакомец очнулся.

— Ты заставила меня не стрелять и остановила оленя. Как это у тебя получилось? Кто ты? — ошарашено спросил он.

Тацит молча улыбнулась. Сегодня у нее получилось спасти жизнь обоих.

Незнакомец много раз приходил в эти леса. Его больше не интересовала охота. Гораздо интереснее Горудабу, как он назвался, было встречаться с черноокой Тацит, глубина глаз которой манила его сильнее, чем олени.

Вскоре Тацит почувствовала, что беременна, и сообщила об этом Горудабу.