Призрак Бомбея

Милочка стала упрашивать мать купить ей дупатту. «Я доложу ее в твое приданое, — пообещала Вимла. — Такая диковина годится лишь для новобрачной». Но Милочка настаивала, и отзывчивая Вимла уступила. С тех пор Милочку редко можно было увидеть без накидки.

— Намаете[41], тетя-джи Маджи, — скромно улыбнулась Милочка, входя в дом, и протянула коробку со сладостями. — Мама утром сходила в Гхаситарамову лавку.

— Он готовит вкуснячие паквааны — выпалил Дхир и вспомнил хрустящие жареные скорлупки, посыпанные дымящейся чечевицей. Он всегда покупал их, когда отец водил его в гости к своему другу, что живет на Нараян-Дхурусгрит — всего в двух кварталах от лавки. Еще через один переулок, на Калбадеви-роуд, рабочие расплющивают серебряные слиточки и делают тончайшую фольгу для конфет.

— Сегодня я купила только ладду, — призналась Милочка, откинув крышку.

Дхир тотчас завился вокруг нее ужом, хватая пухлыми пальцами липкие желтые шарики, испеченные из сладкой нутовой муки.

— Это тоже тебе, — сказала Милочка и протянула ему шоколадку «Кэдберри».

— Спасибо, диди\ — поблагодарил Дхир, уважительно назвав ее старшей сестрой, спрятал шоколадку в карман и скрылся в своей комнате.

— А мне? А мне? — нетерпеливо завопил Туфан.

— Сегодня ничего, — Милочка погладила его по голове. — Но как только выйдет новый «Моряк Попай»[42], обязательно принесу.

Туфан схватил один сладкий шарик и потащился прочь.

— Когда ешь, не думай ни о ком плохо, — крикнула Савита ему вдогонку, — а то живот разболится.

Нимиш стоял в отдалении, со стопкой книг в руке.

— Что ты сегодня читаешь? — спросила Милочка, повернувшись к нему.

Нимиш опустил взгляд, разбирая название, но сердце так и выпрыгивало из груди. Он влюбился в Милочку, когда она еще носила детские платьица до колен. Он полюбил ее так сильно, что каждую ночь прокрадывался к отверстию в стене и любовался тамариндом на соседском дворе. Дерево посадили еще в начале века, когда бунгало Лавате на Малабарском холме[43] владел сэр Райфус Пайтон. Согласно местному преданию, сэр Райфус приехал по делам в португальский колониальный порт Гоа, к югу от Бомбея, и какой-то дерзкий мальчишка оскорбил его прямо в лицо, а затем стремглав убежал.

«Тамариндовая башка, сэр, — перевел проводник и замахнулся кулаком, искусанным москитами. — Этот чертов кули обозвал вас тамариндовой башкой!»

Райфус вскоре выяснил, что жители колонии, забредая в квартал туземцев, вставляли себе в уши тамариндовые стручки. «Проклятые туземцы верят, что в стручках обитают злые духи, — объяснил проводник и расхохотался. — Вот мы и пошли на хитрость: засовываем стручок в ухо, и они к нам больше не цепляются».

Возвратившись на Малабарский холм, Райфус немедленно приказал посадить тамаринд: его особые свойства должны были подействовать и в Бомбее. И они впрямь подействовали — наверное, даже чересчур, так что Райфус вернулся в Англию намного раньше своих соотечественников.

Меж тем маленький тамаринд спокойно рос, покрываясь легкой перистой листвой и небольшими желто-красными соцветиями. Каждую зиму дерево приносило кислые плоды, ими лечили язву, запоры и лихорадку, а также добавляли в разные блюда — для кислинки. Милочка обожала длинные тамариндовые стручки с коричневой съедобной мякотью, сладкой и в то же время кисловатой.

«Держись подальше от дерева, — наставляла ее мама Вимла с самого детства. — Оно опасное. По ночам в нем живут злые-презлые духи. Погляди, даже листочки свернулись от страха».

Но Милочка ее не слушала. Тамаринд стал ее отрадой — единственной отдушиной в слишком уж безопасной жизни. По ночам, пока все спали, Милочка частенько забиралась на дерево через окно и лежала на прохладном сером стволе.

А Нимиш следил за ней каждую ночь: подкрадывался к небольшому отверстию в дальнем конце стены и подглядывал. Он заставлял себя подойти к ней, но его сковывала нерешительность, и он всегда возвращался в постель — безутешный и полный сомнений.

Разумеется, Нимиш никому не рассказывал о своих чувствах и ночных вылазках. Романтическая любовь — она ведь только в кино, а в приличной индуистской семье для нее нет места. Так же, как предки, он должен жениться на той, чей гороскоп соответствует его натальной карте. Его семья была родом из Пенджаба — северо-западного района Индии, а семья Милочки — махараштрийская, из самого Бомбея. Хотя оба семейства тесно общались, не могло быть и речи о браке с членом другой региональной общины. Но когда дело касалось Милочки, привычный здравый смысл Нимишу изменял.

«Ними, имя твоей будущей жены начертано на небесах», — всегда говорила мать.

Но едва Нимиш начал себя осознавать, он решил нарушить эту древнюю традицию и во что бы то ни стало жениться на Милочке. Сейчас он покрутил в руках книги, пытаясь скрыть волнение, а затем протер краем рубашки очки.

— Ответь ей, Ними, на? — встряла Савита и ткнула в книгу «Синд, или Злосчастная долина», которую написал знаменитый путешественник Ричард Бёртон[44]. — На вид занятная.