Призрак Джулии

беспрестанно бегал по чердаку, лазал по стенам и прыгал по лестнице.

Ветки старого вяза неприятно царапали по оконному стеклу, ветер

подвывал в небольших зазорах потрескавшихся рам, наполняя

помещение свежестью. Но при всем при этом, Джон проснулся с

ощущением полнейшего спокойствия и уюта.

Нахохлившись, столичный журналист встал, встряхнул, затем надел

пиджак, потом взглянул в окно и с довольным видом принялся

собираться. К этому времени заботливый мистер Кол поджарил

яичницу, заварил наикрепчайшего чая, а когда вниз спустился гость,

старик поспешил прогнать со стула назойливого Барри, который

каким-то чудом сумел взобраться на того. Пес сверлил хозяина

печальным взглядом, надеясь получить парочку ломтиков ветчины.

- Как вам спалось, мистер Даглаш? – проскрипел Кол, усаживаясь за

стол.

- Благодарю вас за гостеприимство. Воистину, давно так хорошо не

высыпался, видимо в Саффолке особенный воздух.

- Чем намерены заняться сегодня?

- Конечно же, отправиться на кладбище Вестерсон. Необходимо все

исследовать.

- Ах, ну да, ну да, - Нэш заправил белую салфетку за воротник и

принялся за яичницу. – Что дальше? – говорил он, закладывая в рот

хлеб. – Напишете, что недалеко от Ипсвича обитает выживший из ума

старик, рассказывающий байки?

- Ну что вы, мистер Кол. Как можно? Я лишь внесу сведения в свою

записную книжку, никаких имен.

- Да мне не жалко, дорогой Джон. Можете писать все, что пожелаете.

Я уже и сам не знаю, где заканчивается правда и начинается вымысел.

Одно могу сказать, если хотите проникнуться этой историей,

отправляйтесь в поместье Оулдманов, там есть те, кто еще помнят.

- Обязательно наведаюсь, - после этих слов Джон небрежно бросил

такую же салфетку себе на колени, подмигнул облизнувшемуся

Барри и приступил к трапезе.

Двое погрузились в тишину, нарушаемую скрежетом приборов по

тарелкам.

После завтрака Джон уложил все необходимое в черный саквояж:

чернила, перо, книгу в кожаном переплете, куда журналист вносил

основные записи и кое-какие обереги, но их он носил скорее как

сувениры, подаренные всевозможными магами-шарлатанами. Была

еще соль от злых духов, но сегодня Даглаш решил оставить ее в доме

Нэша. Зачем носить с собой лишнее? Все же путь до кладбища

неблизкий.

Он намотал на шею теплый шарф и вышел на улицу, его сразу же

обдало сырым, холодным воздухом. На дворе октябрь, солнце уже не

греет, да и ливни зарядили не на шутку, поэтому о тепле можно было

и не мечтать, однако настроения это все же не испортило. Даглаш

любил осень, ему нравилось смотреть, как природа меняет краски, как

питает землю проливными дождями, в это время года на него

снисходило спокойствие и умиротворение. Так и сейчас, глубоко

вдохнув и медленно выпустив пар изо рта, Джон отправился к

местному конюху, чтобы взять лошадь. На карете по размытой дороге

не проедешь, остается только сытый мерин.

Дорогу и вправду размыло, всюду поблескивала жидкая глина

вперемешку с землей. Журналист старался обходить особо крупные

лужи, но ноги то и дело вязли в грязи, а иногда и скользили. Пока он

добрался до дома Гарри Марлоу, его сапоги успели покрыться

несколькими слоями глины, успела испачкаться и трость, с которой

Джон никогда не расставался. Подойдя к забору, Даглаш увидел

мелькающую фигуру за кустами дикой розы:

- Мистер Марлоу?! – крикнул он.

- Да! Кто вы? Чего хотите? – послышалось в ответ.

- Меня зовут Джон Даглаш, я журналист, остановился у вашего соседа,

мистера Нэша. Мне нужна лошадь.

- Что можете оставить в залог? – голос становился ближе, а вскоре из-

за кустов вышел полный мужчина в летах, на нем был плащ и

небывалой длины сапоги с конским навозом на подошвах.

- Тридцать шиллингов.

- Сорок и лошадь ваша.

- Согласен.

- Ждите, мистер Даглаш. Сейчас все будет.

Гарри ковыляющей походкой отправился в конюшню, а Джон тем

временем осматривал здешние красоты. Листва на дубах и березах

еще держалась, где-то вдалеке виднелись холмы, небо окончательно

заволокло, очевидно, скоро опять пойдет дождь. От созерцания

вечного отвлекло ржание, Марлоу вел гнедого мерина под уздцы, а тот

мотал гривой и испускал клубы пара из ноздрей.

- Вот, прошу, - конюх отворил ворота. – Кличка Сомер, характер

вполне спокойный.

- Благодарю, мистер Марлоу.

Сейчас же Даглаш оседлал Сомера, закрепил саквояж, и они

неспешно двинулись в сторону дороги.

За все время в пути дождь принимался раз шесть, благо не

проливной, правда ветер усилился к полудню, но и это не помешало,

Джон добрался до кладбища Вестерсон к пяти часам вечера. Погост

встретил гостя тяжелыми железными воротами, поросшими диким

плющом. Журналист спрыгнул с коня, привязал его к дереву, после

подошел к воротам. Отворить их удалось только с третьей попытки,