Призрак гнева

— Когда его найдут, — Бран мотнул головой в сторону сарая, — ну, Серого, придется идти к твоему отцу. Он же наверняка захочет все узнать.

Улла задумчиво кивнула:

— Верно. Ты уверен, что он там?

— Уверен. Если только тот, кто убил, не выбросил кости. Но мне почему-то кажется, что он этого не сделал. Этот кабан… — Бран зябко передернул плечами. — Кости должны быть там. Их найдут. И когда найдут, ты вот что: уходи куда-нибудь, хорошо? Уйди, чтобы тебя не смогли найти. Спрячься.

Уллины глаза изумленно распахнулись:

— Зачем? Ведь это же не я его убила.

— Конечно, искорка, я и не об этом. Просто, понимаешь… На трупе ведь ничего не осталось, и твой отец может не поверить, что это Серый. Он мне вообще не больно верит. Я опасаюсь, что он захочет, чтобы ты… ну, дотронулась до костей. Ты понимаешь?

Улла, побледнев, закусила губы:

— Да. Понимаю.

— Ну, вот. Думаю, тебе лучше этого не делать. Не хочу тебя пугать, но… Просто я видел, как у тебя это бывает. И видел, что произошло с Серым. Я боюсь, что тебе будет плохо. Но, конечно, я не могу тебя заставлять…

Улла затрясла головой:

— Нет. Я не хочу. Я боюсь. Я сделаю, как ты говоришь, исчезну куда-нибудь. Но… а ты? А ты как будешь, любимый мой?

— Со мной все будет в порядке, не волнуйся. Может быть, в конце концов удастся увидеть, кто убийца. Знаешь, ведь он… ведь Серый был еще жив, когда… Кабан сожрал его живьем!

— Ужас, — пробормотала Раннвейг. Улла пуще побледнела, глаза раскрылись еще шире. Бран продолжал:

— Я попытаюсь убедить твоего отца, чтобы в этот раз он обошелся без тебя.

— Если он станет орать, не обращай внимания, — попросила Улла. — Ладно?

— Постараюсь.

Оглядевшись, Улла поцеловала Брану руку. С мольбой произнесла:

— Обещай, что с тобой все будет в порядке. Пожалуйста, обещай мне!

— Конечно, искорка, голубка, все будет хорошо. Ну, что ты, не бойся. Вечером увидимся. Только спрячься хорошенько, чтобы тебя не нашли, потому что я…

Из сарая вдруг донесся шум. Хлопнула дверь, и наружу выскочил какой-то парень. Завидев Брана, заорал:

— Нашли! Штоб мне пропасть, нашли! — и сломя голову ринулся к домам.

Бран повернулся к Улле:

— Уходи, искорка, пожалуйста.

— Иду, — коснувшись ладонью его губ, она поцеловала свои пальцы. На лице появилась страдальческая гримаса. Раннвейг, озираясь, дергала Уллу за одежду.

— Иди, родная, — промолвил Бран. — Все будет хорошо. Вот увидишь. Обещаю. Ну, иди же!

— Я иду… иду, — она рывком вскочила, и девушки пошли прочь. Бран тоже встал, поджидая Сигурда.

Как Бран сказал, так оно и вышло. Рабы отыскали среди навоза обглоданные, изгрызенные кости, сложили их в платок, и вся великая толпа, гомоня, потянулась к дому конунга.

Там пришлось пробыть несколько часов. Сначала конунг пожелал узнать, откуда Брану стало известно про свинарник. Потом, увидев кости, усомнился, что это Серый. Рассказ о смерти Серого и о кабане конунг слушал, хмурясь все сильнее. Как и предвидел Бран, конунг не поверил и послал за Уллой, однако Уллу не нашли. Бран вздохнул с облегчением, а конунг разозлился. Убедить его на словах не было никакой возможности, поэтому пришлось дотронуться до костей. Транс в этот раз был так силен, что Бран надолго отключился. Когда он наконец пришел в себя, конунг глядел на него круглыми глазами. Он больше не спорил, не жалел, что не отыскали Уллу. Казалось, он вообще об этом позабыл. Конунг все-таки поверил, поверили и другие, что были в доме. За Уллу можно было больше не волноваться.

Плохо было лишь одно: они по-прежнему не знали, кто же этот таинственный убийца.

Когда наконец все кончилось, Сигурд увел Брана к себе. В доме ярла Бран проспал несколько часов кряду, проснулся разбитый, подавленный и словно бы больной. Он целый день не ел, да ему и не хотелось, однако, сколько бы не отнекивался, Хелге почти силком усадила его за стол. После вернулся Сигурд. От ярла Бран узнал, что произошло у конунга: сам он, хоть убей, ничегошеньки не помнил. Пока они беседовали, стало темным-темно.

С Уллой он увиделся лишь поздно вечером.

Глава 15

Серого похоронили на следующий день.

Череп и разрозненные кости зарыли в дальнем углу кладбища. Народу почти не было, пришел только Сигурд с сыновьями, Грани, Улла и Бран, кроме них — слуги и рабы, человек шесть. Похороны завершились очень быстро, люди потянулись в поселок. Бран и Улла, не сговариваясь, замешкались, отстали, и, очутившись вдвоем, неспеша пошли по тропе среди курганов.

— Рука больше не болит? — оглядевшись, Улла прижалась к Брану, ладошка скользнула в его ладонь.

— Нет, — он обнял девушку за плечи.

— Ты так и не узнал, кто его убил?

— Не узнал. Не пойму, в чем дело. Этот тип прямо заколдованный, никак его лица увидеть не могу. И, честно говоря, я в жизни еще так не вырубался, чтобы ничего не помнить.

— А со мной всегда так. Я всегда ничего после этого не помню. Оно всегда приходит, как… как… — она сделала резкий жест рукой. — Прямо сбивает с ног.

— Да, вот и я точно так же вчера…

— Бедный, — Улла подняла голову, — это из-за меня ты так вчера замучился.