Призрак киллера

Что ей оставалось делать? В голове перемешалось все — и взгляд, и голос этого властного мужчины, и квартира, которую он должен дать им с Володей… Лена объяснила своей напарнице, что произошло, а после этого, торопливо скинув белый халатик, подкрасилась и выскочила на улицу. Сердце ее замирало. Думать о том, что она делает, Лена боялась. Она смутно чувствовала, к чему идет дело, и этого было достаточно для того, чтобы щечки ее раскраснелись, а глаза подернулись поволокой волнения…

Она сидела рядом с Владиленом Серафимовичем и все время ощущала его крупное тело рядом с собой. Ей даже казалось, что он должен слышать, как бьется тревожно ее сердце.

У окна с другой стороны сиденья находился московский гость — плотный невысокий дядька в отличном министерском костюме и белой сорочке. Его звали Петром Тимофеевичем. В машине разговаривали не очень много. Может быть, хозяин не хотел говорить ни о чем в присутствии сидевших впереди водителя и охранника. Следующая машина с охраной неотступно следовала позади.

Они приехали на дачу Владилена Серафимовича в тридцати километрах от города, расположенную на берегу реки. Там был большой двухэтажный каменный дом с балконом, гараж на три машины, еще какие-то постройки. Но пикник решено было устраивать на природе, в ста метрах от усадьбы, на опушке леса.

Строго говоря, никто ничего не устраивал — просто все знающие и готовые ко всему охранники сделали все сами. Пока Владилен Серафимович, его гость и Лена стояли возле реки, любуясь пейзажем, здоровенные молодцы-охранники, которых оказалось четверо, натаскали на опушку дрова, развели костер. Потом притащили два покрывала с подушками и положили их возле костра. Затем наступила очередь сервировки.

Все тут было предусмотрено, видно было, что такие пикники высокое начальство любит и потому известно, что нужно делать. Мясо для шашлыков было уже приготовлено, вымочено, и оставалось только насадить куски на шампуры и разместить над костром. Из коробки достали бутылки со спиртным, украшенные иноземными марками, закуску. Одним словом, пикник был подготовлен на славу.

Мужчины вели себя благодушно, они говорили о своих делах. Видно было, что московский гость оказал здешнему повелителю какую-то услугу. Теперь Владилен Серафимович благодарил его, впрочем, не теряя чувства собственного достоинства. К Лене тоже иногда обращались с какими-то пустяками, но она отвечала односложно и бессвязно — от растерянности и смущения язык прилипал к гортани. Впервые в жизни она оказалась вознесенной на Олимп, впервые была в обществе таких высокопоставленных людей.

Сначала в ее бедной голове крутились вопросы: зачем ее сюда пригласили? Что будет дальше? Что скажет об этом Володя? Но потом, отчаявшись понять что-либо, а тем более — повлиять на ход событий, Лена просто прекратила об этом думать. Так было проще всего, проще смириться с неизбежным. В конце концов, ей было всего восемнадцать. Что она видела в своей жизни, кроме больной матери, бедной комнаты в бараке, убогой советской школы и заштатной провинциальной парикмахерской?

Наконец охранники кивками показали, что все готово и можно приступать.

— Ну и молодцы у тебя, — с завистью произнес московский гость. — Все знают, ничего объяснять не надо. Раз-два, и готово.

— Достигается упражнением, — усмехнулся генеральный директор и победно взглянул на собеседника. — У вас там тяжелая жизнь в Москве, — добавил он. — А у меня здесь все есть. Все, что только душа пожелает.

— У тебя и не только здесь все есть, — ответил спокойно гость из Москвы. — Не прибедняйся, Владилен Серафимович. Наслышаны мы о твоих покупках.

— О каких покупках? — невозмутимо поинтересовался директор, усаживаясь возле костра и протягивая руку к ближайшей бутылке с водкой, чтобы налить гостю.

— Да о разных, — прищурился шаловливо гость. — И во Франции, и в Италии… Про другие виллы не слыхал…

Наступила короткая пауза, в течение которой хозяин, видимо, раздумывал, как следует отреагировать на нескромные слова. Потом он облегченно рассмеялся и сказал как бы в шутку:

— Что поделаешь, грешен, люблю классику… Тицианы там разные да Тинторетто… Да и тепло в Италии, не то что у нас тут. Надо же и про старость подумать, чтоб не зябнуть тут, в сырости.

Теперь охранники отошли к дому и находились от костра на довольно большом расстоянии, чтобы не слышать разговоров. Потом они вообще ушли в дом, видимо, отдыхать, а на крыльце остался только один, который издали внимательно следил за тем, как хозяин пирует у костра со своими гостями.

Пили у костра довольно много. Лена сказала все-таки, что не может пить водку, так что ей наливали шампанское с ликером. Половина — шампанского, а половина ликера.

— Ты сладкое любишь? — спросил Владилен Серафимович у девушки.

Та кивнула и потупилась.

— Ничего, — продолжил он. — Если будешь умненькой и будешь хорошо себя вести, то у тебя будет много сладкого. Сладкая жизнь будет. — Он посмотрел искоса на гостя и при этом засмеялся. — Только если будешь себя хорошо вести, — добавил он, напирая на слово «хорошо».