Призрак кургана

Юнас трясущимися руками завернул пистолет в купальное полотенце и выскочил из бункера.

Ему уже было не до купания. Рискуя упасть, он пробежал по ложбине и быстро поднялся по каменной лестнице, прижимая к груди невероятную находку.

Минуя курган, перебежал дорогу и прямиком направился к своему крошечному домику.

Запер дверь, тщательно задернул гардины и сел на кровать – надо же разглядеть как следует. Подумать только – настоящий пистолет!

Возвращенец

Он стоял в темноте, опираясь на лом.

Выбрал дальнюю стену, где трещины в цементе были побольше и поглубже, по крайней мере на вид, и работал – терпеливо, настойчиво, уже несколько дней, но чтобы докопаться до центра кургана, оставалось еще не менее двух метров. Много сил уходило, чтобы оттащить выломанные куски цемента и камня.

Никакого клада там нет, он это знал лучше, чем кто-то другой.

Передохнув, Возвращенец снова взялся за лом, поднял – и замер. Ему почудился какой-то звук. Или не почудился?

Что-то происходит за дверью. Он затаил дыхание. Какой-то шорох, может быть, осторожные шаги. А может, мыши. Он вспомнил, что неплотно закрыл дверь, но сейчас вечер, во впадине и быть некому. А с дороги и с вилл на той стороне увидеть его невозможно.

Наверное, это было нерасчетливо – начать работу до захода солнца, но он сам чувствовал, что силы его на исходе. Ночью много не наработаешь.

Он прислушался еще раз. Все тихо. У него затекла нога, и он, стараясь не шуметь, покачался несколько раз с пятки на носок.

Надо еще немного выждать. Он положил лом и двинулся к выходу.

В наружной секции бункера никого не было. Стальная дверь полуоткрыта.

Сломанный деревянный стол светился грязноватой древесной желтизной – солнце стояло над самым горизонтом, вровень с лверью бункера.

И только сейчас он вспомнил, что положил на этот стол свой «вальтер» – хорошо смазанному оружию нечего делать в пыльном закутке, где он работал.

А сейчас стол пуст.

Он совершил самое страшное преступление, которое только может совершить солдат, – потерял свое оружие.

К счастью, не последнее.

Земля обетованная, июль 1936

В начале года пришло требование: все документы должны быть с фотографиями. Удостоверения охранников в том числе. Мало ли затаившихся врагов народа присвоили себе чужие имена?

Но Арон спокоен. Вся эта процедура ему только на руку – теперь он всегда может предъявить документ. Пожалуйста. Владимир Николаевич Шевченко, вот моя фотография.

Он посмотрел на фотографию – и не узнал себя. Не глядел в зеркало много лет. На фотографии парень с грубоватым лицом, перебитым носом и розовым шрамом на лбу. Это не он, не Арон Фред. Это Влад.

Наряду с удостоверением охранника Арон-Влад получает паспорт и военную форму. Заботами Полынина он уже не совсем заключенный. Свободный человек. Или, вернее сказать, почти свободный. Во всяком случае, ему разрешено в любой момент покидать зону.

В бараке охраны тепло, пожилая женщина готовит им еду и стирает одежду Впрочем, сапоги он чистит сам, хотя блестят они только несколько секунд после чистки – в лагере такая пыль и грязь, что достаточно выйти, и сапоги выглядят так, словно их последний раз чистили месяц назад. Сапог у него две пары. Но винтовка одна, и он с ней не расстается. Каждый вечер разбирает, чистит, смазывает подвижные детали. Оружие должно быть в идеальном состоянии. Всегда.

Весной участились попытки побегов. Влад никогда не сомневается – стреляет на поражение. Расставляет ноги для устойчивости и стреляет. Полынин даже наградил его за бдительность – грамота и денежная премия. Сто рублей.

А потом началось лето. Тепло пришло волнами откуда-то из тайги. Побеги почему-то прекратились, но и работать стали хуже.

Газет в лагерь почти не привозят, но можно было догадаться, что в Советском Союзе наступило своего рода затишье. Кулаки раскулачены, коллективизация закончена, иностранные шпионы разоблачены и уничтожены. Наступает светлое будущее.

В начале июля у Полынина появляется новый зам. Лейтенант Беридзе с горящими черными глазами, откуда-то из южных краев. Новенькая форма с эмблемой на рукаве – меч, разрубающий змею.

Полынин собрал вохру в комендантском бараке, но держит речь Беридзе.

– Важные новости, – сообщает лейтенант. – Враги окопались на юге, и в городах, и в сельской местности. Их больше, чем мы думали. Огромный заговор, тысячи заговорщиков, которые только и мечтают уничтожить советскую власть.

– Кулаки, что ли? – спросил один из охранников.

– Кулаков больше нет, – отвечает Беридзе решительно. – Но эти еще хуже. Еще опасней. Эти притворяются интеллигенцией. Троцкисты. Фанатики.

– И что они там? Войну, что ли, объявили?

– Да, – без секундной заминки подтверждает Беридзе. – Да, это война. Они начали необъявленную войну. Враги маскируются под честных людей, пытаются слиться с массой. А потом наносят удар, как правило, исподтишка. Вредительство, беспорядки. Они не гнушаются и убийством. Вспомните, как погиб товарищ Киров.